– А! – вскрикнула Яна, испугавшись, и отдёрнула руку. Естественно всё исчезло. – Да ладно…
Приведя учащённое дыхание и сердцебиение в норму, робко возобновила контакт:
– А вы, собственно, кто? Или что? – промолвила еле слышно.
– «Хм… Я – ничто, просто дух заключённый в этом хранилище истории мира. Так что же интересует, утерянную дочь Цакары?»
Яна замерла в нерешительности. Что будет, если она задаст гнетущие её вопросы? Не сделает ли себе хуже, чем есть сейчас? Не сдаст ли её с потрохами этот фолиант? Книженция–то местного князя будет. Зашла издалека.
– Я… память временно потеряла, не напомните ли, кто такой нитх?
Последовавший смешок ей ведь не померещился, нет?
– «Что ж, смотри и слушай, принцесса Реянна», – и так это ехидно прозвучало, что в душу девушки закралось нехорошее подозрение. – «Нитх – это слуга, готовящий еду князю и его ближайшему окружению, также дегустирующий пищу непосредственно перед подачей».
Следом перед мысленным взором нарисовалась изображение упомянутого «персонажа». Серо–лиловое тельце покрытое перьями за исключением трёхпалых конечностей и хвоста, и морда напоминающая доисторическую птицу. И вот Это местный повар?! Чем дальше в дебри, тем заковыристей… и это очень мягко выражаясь.
– А кто… такие слуги? – ну леопардами их же не назовёшь, а хотелось.
– «Это раса Лайири», – пояснил добродушно дух и добил: – «Они не просто слуги, но ещё и телохранители верховных. По виду не скажешь, но они смертоносные убийцы».
И Яна на них кидалась с кулаками…
«Всевышний!! Пожалуйста–пожалуйста, верни меня в мой мир сейчас же, пока меня тут не прирезали ненароком!!!» – затребовала в панике Яна, но разумеется чуда не произошло.
А фолиант, вернее обитавший в нём дух, как ни в чём не бывало, предложил:
– «Про Кайенара хранителя поведать?» – Яна, поджав губы, согласилась. – «Переверни четыре страницы», – велел он, и она послушно перевернула. – «Кай, когда–то давным–давно был, а впрочем есть и сейчас, правой рукой князя Седона. Так вот, как–то на войне с твоим народом его ранили священным Клинком Таурина, вернее разрубили туловище пополам, а Властелин спас, пожертвовав кое–что Великой Грани. И с тех пор Кай обитает в библиотеке, гоняя нерадивых посетителей вроде тебя из запретного сектора. Нашёл там себя полезным, так сказать. Полутэрг–полудух может беспрепятственно проходить сквозь Грань, но лишь этого мира. Всё, больше принцессе знать не положено».
Вот те раз. Незавидная участь у темнокожего хранителя. Но кроме всего прочего Яну мучило одно подозрение, но спросить прямо она не решалась.
– «Да спрашивай уже, гостья иного мира!» – неожиданно изрёк дух. – «Знаю я, кто ты и зачем здесь, но не скажу. Ты сама должна понять. Но не беспокойся – ни я, ни Кай не раскроем твою тайну, для этого имеются веские причины».
Он это сказал. Дыхание спёрло, сердечко зашлось в сумасшедшем ритме и угомониться никак не желало. Псевдонаследница с криком отбросила от себя подальше чёртову книжку и обхватила пульсирующие виски руками. Комната перед глазами поплыла, и Яна вновь окунулась в свой кошмарный сон, где похожую, словно две капли воды, на неё девушку тащили чёрные существа–тени в масках; как роптал апостол в алом балахоне; как появился в храме Вестник; и как она умерла…
Из глаз полились слёзы безысходности и страха. Яна свернулась калачиком на постели, закусила зубами ткань подушки, но утихомирить истерику не получалось.
Как открылась дверь, не слышала, лишь почувствовала, что кто–то приподнял её вздрагивающее тело, укладывая на одеяло повыше. Коснулся холодной ладонью её огненного лба и зашептал непонятные слова. А потом со всех сторон окутала тьма.
Шаг III
Когда Яна пришла в себя, за окном царил поздний вечер. За окном небо сменило цвет на оттенок светло голубого, и на место фиолетовому светилу взошла серая луна, которая вскоре совсем закроет собой солнце, и наступят сумерки.
Такое вот необычное затмение. В этом треклятом мире всё куда не плюнь необычно!
В покоях посторонних лиц не обнаружилось, Голова трещала, словно её неустанно сверлили перфоратором. Прямо по заказу на столике рядом с кроватью нашёлся поднос с дымящимся напитком в белой фарфоровой чаше.
Пить хотелось ужасно. Придерживая рукой горячий лоб, Яна потянулась к чашечке, от которой разносился пряный аромат каких–то трав, заполняя всю спальню. Хотелось думать, что трав… На вкус оказалось гадостью редкостной, но паршивое состояние постепенно отпускало, а разум прояснялся, посему лекарство Яна выпила полностью.