Эти её испуганные, но горящие тайным желанием взгляды, швыряли Седона об стены, выбивая последние крохи сомнений и досуха исчерпывая его терпение. Изначально он собирался просто надавить и заставить её сделать так, как ему угодно, чтобы добить скорбящего Старгила Лиона, а после беспрепятственно захватить Дарьярд. Но теперь… теперь решил не сопротивляться своим желаниям и добиться цели, совместив приятное с полезным. Он влюбит наследницу в себя, приручит строптивицу, и она сама, без давления с его стороны, сделает всё, что он прикажет.
Яна дрожала, прижавшись телом к вольеру, кусала губы от волнения. Князь стоял к ней слишком близко! Путал мысли, она с трудом могла слепить пару фраз. Как она думает? Злость колючим комом оцарапала изнутри, и Яна резко повернулась, выкрикнув князю в холеное лицо:
– Да затем, чтобы с помощью драконов подобраться к парящему в небе главному дворцу королевства и захватить его, а затем и весь остальной Дарьярд, границы которого простираются по земле!
Это стало ошибкой. Нет, не её предположение по поводу драконов, а то, что Яна теперь стояла к Седону лицом. Их разделяли считаные сантиметры, меньше двадцати! Князь возвышался над Яной могучей горой, ухмылялся.
– Нет. Не угадала… – крепкие руки Властелина легли на прутья вольера по бокам от плеч Яны, заключая в не менее крепкую ловушку. Седон опалил Яну тёмным взглядом, посылая по её телу горсть новых мурашек. – Ты плохо слушала легенду о Виринии. Мы не захватчики. Мы лишь хотим обрести спокойную жизнь на Цакаре. Рэгнур нас лишил собственного дома на планете Китори, нам больше некуда идти. Драконы нам необходимы, чтобы собрать остальные осколки Аметистового Сердца, которое в целом состоянии способно передавать дремлющим в коме Рэгнуру и Инайе любовь и благовеяние их созданий – нас всех.
Правой рукой Седон нырнул в вырез своей синей безрукавки и выудил на свет то самое Аметистовое Сердце. Вернее, его собранную часть.
Воочию, а не во снах, увидев разбитый кулон, сердце Яны заполошно заколотилось. Собранные в широкой ладони князя кусочки некогда целого артефакта переливались в ласкающих лучах солнц, завораживая дух. Вот то, что способно вернуть мир на переполненную разрухой и болью планету Цакару.
– И как же драконы помогут собрать недостающие кусочки кристалла? – выдохнула Яна, не отрывая зачарованных глаз от кулона Богов.
– Я сумел собрать только несколько затерянных частей. Порталы открывал Кайенар, но ему это даётся с трудом. Мы действовали, искали вслепую. Каждый дракон сердцем чувствует, где, в каких именно мирах покоится осколок. Но для того, чтобы дракон смог открыть портал в нужном направлении и отыскать частичку, ему необходим проводник. Ты Реянна этот проводник.
– Я?.. – обескураженно переспросила Яна, вскинув на Седона расширенные в непонимании глаза.
– Да. Ты – едина с драконами. Каждый дракон на Цакаре признал в тебе свою королеву.
Яна проморгала момент, когда князь успел положить свою вторую ладонь ей на затылок. И ладонь мужнины обжигала, не хуже нагретых солнцами прутьев вольера за спиной. Яна остро ощутила предвкушение чего–то.
– Так что, ты поможешь мне собрать Аметистовое Сердце заново и остановить вражду между нашими народами? – в чёрно–фиолетовых глазах Властелина тэргов тоже плясали предвкушающие узоры.
И он всё–таки поцеловал Яну. Страстно. Резко. Ворвался в приоткрытый в удивлении рот тайфуном, всколыхнув и накалив до предела все чувства. И псевдонаследница сама от себя не ожидая ответила с таким же пылом. Наверняка это всё воздействие Виринийской Ночи.
Шаг V
Остаток Виринийской Ночи Яна провела в своих покоях. Одна.
Звездой лежала на сбитом от своих же метаний мягком свежем белье, сжимала в руках маленькую подушку и пристально, до мелочей, рассматривала барельефы на сводчатом потолке. Они неплохо помогали абстрагироваться от воспоминаний и мыслей о князе тэргов, который бередил девичью душу.
Щёки и губы горели. Первые от стыда и распущенности, вторые от долгого и ненасытного поцелуя Седона.
Там, у вольеров с драконами, кои стали невольными свидетелями её прелюбодеяния с Властелином, она позволила себе забыться. Позволила князю терзать собственные губы и наслаждаться близостью привлекательного и могучего мужчины. Ей так не хватало этого.
Не хватало рядом кого–то сильного, кто бы стал для них с сыном крепкой, несгибаемой опорой. Всегда смог поддержать в трудную минуту, помочь.
Яна поняла, что все эти долгие, тяжелые для неё и Димки годы просто–напросто белой завистью завидовала подруге Марине. Ведь у неё есть крепкая семья: любящий муж и два маленьких сорванца близнеца. А в жизни Яны был только один настоящий мужчина – её сын.