Саши больше не существовало. Был другой. Точнее, наверное, даже несколько других, ведь они говорили о себе во множественном числе. Вероломно украли чужое тело. Завладели тем, что им не принадлежит. Похитили. Надругались. Использовали.
Мужчина качает головой, без попытки прогнать прочь неприятные мысли. Смертная. Его важное задание. Слишком уязвимая. Слишком слабая, надеющаяся на помощь.
— Саша… — его тихий шепот потонул в поднявшемся ветре. Сидящий рядом воин ничего не услышал.
Самаэль вспоминает полные боли и ужаса глаза девушки. Он не хочет, но все равно представляет, как потухает в них огонь ее жизни, как медленно — по крупице — она теряет саму себя. Уже не та, что раньше. Без жизнерадостной улыбки. Без длинных, порой непонятных историй. Без любви к сладкому и к людям, которые стали близки. Без боли из-за потери лучшего друга. Без мечты о светлом и прекрасном будущем. Без попыток поведать ему о чем-то новом, показать мир и все, чего он так долго сторонился, показать, что люди все еще могут его удивлять.
Крылья за спиной Самаэля резко раскрылись, принося за собой треск поломанных веток. Воин выпрямился и взлетел, завладевая вниманием своих братьев. Остался один путь.
— Отправляемся в город.
Решение безрассудное и необдуманное, но ничего лучше на ум не приходит. Он помнит о том, как монстры притащили Александре какие-то вещи из города. Помнит, потому что девушка долго рассуждала вслух и не могла понять, как существам это удалось. Самаэль собирается все выяснить. А позже он обязательно расскажет обо всем Куприяновой. Если она вновь станет той, кому интересны все эти глупости.
***
На поляне перед домом никого нет. Отсутствуют любые признаки жизни, даже привычные лесные звуки пропали. Мадлен чувствует себя в вакууме, отрезанной от мира. Но она не оборачивается, не идет обратно за сопровождающими его созданиями. Не проводит их сквозь этот непонятный барьер. Она забыла. Все мысли. Весь план. Все вылетело из головы. Она может лишь стоять и смотреть на раскинувшуюся перед глазами картину. Неужели она добралась?
Сделать первый шаг оказывается невероятно трудно. Мадлен не отводит глаз от одного единственного окна на первом этаже, в котором различает едва уловимый свет. И этот неясный огонек, как огромный маяк для корабля, вынуждает ее двинуться вперед.
Земля абсолютно чиста, нет никаких препятствий, но женщина все равно двигается осторожно, будто многотонный лайнер преодолевает опасные рифы. Перед крыльцом она замирает. Во рту отчего-то пересыхает. Руки начинают подрагивать, и сердце ухает в груди с такой силой, что кажется и в дверь стучаться не надо — ее и так прекрасно слышно.
Женщина поднимается по ступенькам, мысленно отсчитывая их количество, и снова тормозит, уткнувшись носом в гладкую поверхность двери.
Мадлен не представляет, что делать дальше. Постучаться? Или, может, просто войти? Отроют ли ей дверь? И не будет ли это выглядеть слишком подозрительно? А, может, стоить забраться через окно? Или обойти дом и найти черный ход? Устроить сюрприз. Но кому? Александра не ждет ее прихода, она, скорее всего, не обрадуется ее появлению, так как их первая и последняя встреча прошла не совсем нормально. Вряд ли девушке захочется получить такой подарок.
Размышления о дальнейшем шаге прерывает громкий грохот и высокий крик, доносящийся из-за двери. Не мешкая, женщина дергает дверь на себя и застывает на пороге, глядя на Александру, стоящую на широкой лестнице, и на лежащий у ее ног железный поднос.
Куприянова поднимает глаза на Мадлен, и секундное замешательство читается в ее взгляде, будто она видит ее впервые. Удивление вперемешку с непониманием проскальзывают на ее лице. Девушка делает шаг вперед, спускаясь ниже на одну ступень, наступая на разлетевшиеся после падения осколки.
— Ты?
Ее шепот наполнен одновременно отчаянием и облегчением. На считанные секунды Куприянова умудряется проскользнуть на поверхность своего сознания. Появление Мадлен она никак не ожидала, как и Альфред Манн со своей женой.
Их замешательство позволяет девушке взять вверх над собственным телом, но ее хватает лишь на этот глупый вопрос. После ее тут же подавляют, отодвигая на задний план. Элизабет Манн улыбается гостье.
— Рада увидеть тебя снова, Ма, — Элизабет выуживает из закромов своей памяти прозвище женщины, которая почти заменила ей мать. — …Мадлен.
Супруга некроманта легко справляется со злостью, что вызывает появление одного из существ. Она в курсе, кто убил ее. Именно её бывшая гувернантка и одна из первых экспериментов послужила причиной смерти ее любимого. Но она не собирается показывать Мадлен свою осведомленность. Если она будет продолжать и дальше считать ее Александрой, то ничто не помешает в будущем использовать ее в своих целях.