А колодец внутри становился все глубже. Неукротимый огонь вспыхивал и гас, стремясь подняться все выше и выше…
Селена кричала от нестерпимой боли. Ей казалось, что у нее обожжено горло. А вдруг это не горло? Тогда что? Магическая сила, наконец-то вырвавшаяся на свободу?
Магическая сила…
Очнувшись, Селена увидела, что лежит в лесу. По-прежнему светило солнце. Одежда и сапоги были в земле. Похоже, Рован приволок ее сюда с равнины курганов.
Ее одежда была запачкана не только землей. Судя по запаху, желудок вытолкнул все, что она съела за завтраком. И еще она… обмочилась, как малый ребенок. У Селены вспыхнуло лицо. Усилием воли она запихнула поглубже все мысли о причинах случившегося. Мысли о магии она затолкала еще глубже.
– Никакой дисциплины, никакого умения владеть собой, – послышался знакомый сердитый голос. – Я уже не говорю об отсутствии смелости.
Повернув отчаянно болевшую голову, Селена увидела Рована. Фэец расположился на камне, обхватив мускулистыми руками колени. В одной руке покачивался кинжал. Похоже, Рован уже давно сидел и скучал, пока она валялась в собственной блевотине и моче.
– Урок ты провалила, – равнодушным тоном объявил Рован. – До конца равнины ты добралась. Но столкновения с сущностями не выдержала. Хуже того, устроила магическую истерику.
– Я тебя убью, – хрипло проговорила Селена. – Как ты смел…
– Принцесса, я тут ни при чем. Заманивший тебя не был сущностью из кургана.
Рован смотрел не на нее, а на деревья у нее за спиной. До Селены вдруг дошло: все это было подстроено. Как удобно! Она не выполнила условий, и Ровану не надо вести ее в Доранеллу.
Их глаза встретились, и ей показалось, что она прочла в глазах Рована: «Это существо нам все спутало. Сам не знаю, как оно туда попало».
«Тогда чем я виновата, придурок? И кто это был?»
Рован стиснул зубы, потом сказал вслух:
– Не знаю. Одно время здесь шастали оборотни. Неделями бродили по холмам в поисках человеческой шкуры. Но этот… не похож он на оборотней. С таким существом я еще не сталкивался ни в здешних местах, ни в других. И вряд ли столкнусь, потому что я его спугнул.
Рован оглядел ее зловонную одежду, имевшую весьма жалкий вид.
– Когда я вернулся за тобой, это существо исчезло. Что вообще произошло? Я видел только сгусток темноты, а когда ты оттуда вышла… ты стала другой.
Селена оглядела себя. Ее кожа побелела. Весь загар, приобретенный на крышах Варэса, пропал за считаные минуты.
– Ничего я тебе не скажу, – буркнула Селена. – Иди и сам лови.
– От этого может зависеть жизнь других людей.
– Я хочу вернуться в крепость.
Селене не хотелось думать ни о каких сущностях, оборотнях или еще о чем-то. Каждое слово давалось ей с усилием.
– Идем обратно.
– Пойдешь тогда, когда я решу, что на сегодня хватит.
– Можешь меня убивать, терзать или сбросить со скалы. Но с меня на сегодня действительно хватит. А в темноте я видела то, чего лучше не видеть. Это существо проволокло меня по моим воспоминаниям, причем не самым приятным. Тебе достаточно?
Рован шумно сплюнул, однако встал и пошел. Селена, кряхтя, тоже встала. Ноги плохо ее держали, но она все-таки потащилась следом. Так они шли до самой крепости. Ей удалось пройти так, что ни караульные, ни обитатели крепости не увидели ее позорно испачканной одежды. Но лицо ей было не спрятать.
Они вошли в коридор. Здесь Селена еще не бывала. Рован открыл тяжелую дубовую дверь, и оттуда повалил пар.
– Это женские бани. Твоя комната этажом выше. Завтра с самого утра – на кухню.
Селена ввалилась внутрь. Ей было все равно, есть здесь кто-то или нет. Сбросив с себя ненавистную одежду, она погрузилась в каменную купальню и очень долго лежала там, не шевелясь.
Глава 15
Отец появился на двадцать минут позже. Шаола это не удивило. Не удивило его и поведение отца. Войдя, тот молча уселся на стул возле письменного стола, не посчитав нужным объяснять причины своего опоздания. Зато с нарочитой холодностью, морща нос, разглядывал кабинет сына: комнатку без окна, вытертый ковер на полу и открытый оружейный сундук. У Шаола никак не доходили руки вычистить и отдать в ремонт сложенное там оружие.
По крайней мере, в остальном у Шаола был порядок. Стол не захламлен, стеклянные перья не валяются где попало. Доспехи, в которые Шаол облачался крайне редко, поблескивают в углу на манекене.