Джарвис сунул картонку Матиасу:
— Вот, возьмите. Знаю, Скайлер помогает вам, но…
Риэлторский этический кодекс запрещает агенту открыто переманивать чужого клиента. И Джарвису в оправдание своей выходки пришлось выделывать замысловатые словесные коленца:
— …как я уже говорил, Матиас, вы в надежнейших руках. Скайлер одна из лучших. Однако, поскольку у меня с вашим дорогим отцом были отличные деловые отношения, я буду только счастлив, если мне удастся оказать вам услугу…
При иных обстоятельствах я бы расцарапала Джарвису физиономию за наглую попытку увести у меня из-под носа клиента, но на сей раз сдержалась. Впрочем, Матиас и не был моим клиентом.
— Точно, — обратилась я к Джарвису таким тоном, словно вдруг вспомнила о недвижимости Кросса. — Ты ведь и впрямь недавно занимался продажей какой-то собственности Эфраима Кросса?
Джарвис глянул на меня и поспешно кивнул. Но могу поклясться: в его глазах мелькнул странный огонек.
Я постучала пальцем по подбородку.
— А кто оформлял сделку? Ты говорил, но я запамятовала.
Матиаса, как и Джарвиса, немного удивил мой внезапный интерес к сделке, но я заметила, что Матиас внимательно смотрит на главу фирмы.
— Я не говорил, но это был Эдисон Гласснер. — Обернувшись к Матиасу, Джарвис добавил: — Эдисон — замечательный адвокат. Он делает честь своей профессии. Счастье работать с ним.
Почему Джарвис вдруг принялся превозносить Гласснера, как совсем недавно превозносил меня, было выше моего понимания. Возможно, лизоблюд Джарвис стремился внушить Матиасу, что, по его мнению, все, кто хоть каким-то боком связан с семьей Кроссов, однозначно относятся к категории замечательных людей. Еще немного, и он начнет расточать комплименты их почтальону.
Покончив с обожествлением адвоката, Джарвис неожиданно заторопился.
— К сожалению, меня ждут дела, — сообщил он, глянув на часы. — Очень было приятно наконец-то с вами познакомиться. — Джарвис снова вцепился в руку Матиаса. — Будьте любезны, передайте мои искренние соболезнования вашей очаровательной матушке. И помните, я всегда готов вам помочь. Просто позвоните. В любое время. В любое!
После чего чуть ли не вприпрыжку ринулся к черному «мерседесу», поджидавшему его напротив входа в агентство.
Торопливость Джарвиса показалась мне подозрительной. Не хотел ли он избежать дальнейших расспросов о деле Кросса? И чем объясняется тот странный блеск в его глазах?
Глава 11
Стоя рядом со мной у распахнутой двери в "Кв. футы Андорфера", Матиас задумчиво почесывал бороду, наблюдая за Джарвисом.
Мой босс впрыгнул в «мерседес», завел двигатель и рванул с места, ни разу не глянув в нашу сторону.
За целый день я уже привыкла тупо долдонить одно и то же:
— И кому еще вы собираетесь показать мою фотографию? Старику Радигану на мясном рынке?
Матиас бросил на меня взгляд, от которого я должна была бы провалиться сквозь землю.
— А как иначе я смогу выяснить, видел ли кто-нибудь этот снимок, — произнес он, — если не буду его показывать?
Но я не желала никуда проваливаться.
— А вам не приходило в голову, что тот, кто украл мою фотографию, непременно солжет вам? Неужто вы полагаете, будто вор глянет краешком глаза и признается: "Ах да, я видел эту фотку пару недель назад, еще до того, как увел ее"?
Матиас снова бросил на меня уничтожающий взгляд.
Я опять не дрогнула. Наоборот, набрав в легкие побольше воздуха, решила: будь что будет. Если уж начала перечить Матиасу, то выложу все, что думаю.
— Послушайте, не знаю, в каких вы отношениях с Гласснером, может быть, мне не стоит упоминать об этом. Но разве нельзя допустить сговор между Джарвисом и Гласснером? Я хочу сказать, Джарвис мог запросто вытащить снимок из моей сумки, а Гласснер с той же легкостью мог подделать завещание вашего отца, вписав туда мое имя.
К моему изумлению, Матиас вовсе не лопнул от смеха. Вместо этого он пристально посмотрел на меня. Я немного приободрилась.
— А не наведаться ли вам к Гласснеру? — Матиас молчал, и я добавила: — И не прихватить ли с собой кого-нибудь, кто разбирается в вопросах недвижимости? Чтобы на месте определить, не было ли нарушений в сделке о продаже собственности вашего отца?
На самом деле добавлять я ничего не собиралась. Про недвижимость само собой слетело с языка. Со мной такое бывает. И надо отметить, на этот раз мой язык не оплошал: отправиться к Гласснеру вместе с Матиасом было, на мой взгляд, отличной идеей.
К тому же попытка не пытка. В худшем случае Матиас мог просто ответить "нет".
Честно говоря, я опасалась, что Матиас посмотрит на меня как на сумасшедшую, но он этого не сделал, просто вдруг развернулся и направился обратно в агентство. Снял трубку с аппарата на ближайшем столе, набрал номер и спросил Эдисона Гласснера.
Я была потрясена. Господи, неужто Матиас всерьез воспринял мои слова? В глубине души я относилась к собственным домыслам без особого доверия. Если подумать хорошенько, то идея о заговоре Джарвиса и Гласснера выглядит притянутой за уши. Какая им выгода с того, что я получу кучу денег? Не хватаюсь ли я за соломинку, пытаясь во что бы то ни стало отвести от себя подозрения?
Я последовала за Матиасом в офис и теперь беззастенчиво подслушивала. Очевидно, Гласснера не было на месте, поскольку Матиас договаривался о встрече утром следующего дня.
И — какая неожиданность! — мое имя тоже прозвучало.
Будучи профессиональным торговцем, обученным методам убеждения, я знала, что не стоит проявлять удивление, когда тебе удается уговорить человека принять твою точку зрения. Но, должно быть, у меня все равно был удивленный вид, потому что Матиас, положив трубку, счел нужным объясниться:
— Вы сами говорили, что разбираетесь в вопросах недвижимости. Я же преподаю графику в школе искусств. И ничего не пойму в документах, даже если буду изучать их неделю.
Я не верила своим ушам. Преподаватель графики? Этот бородатый кузнец преподает в школе искусств? Я полагала совершенно естественным, что Матиас занимает какую-нибудь безумно прибыльную должность в компании папочки. Не сомневаюсь, что Джарвис — и уж конечно, Барби — думали то же самое.
— Вы мне понадобитесь, чтобы просмотреть документы отца, касающиеся сделок по недвижимости, — продолжал Матиас. — Вдруг в них обнаружатся какие-нибудь странности.
Настала моя очередь пристально разглядывать Матиаса. Неужто он начинает доверять мне? Неужто наконец поверил тому, что я ему неустанно твержу: не знала я его отца и уж тем более не убивала?
Желая показать, какой бесценной помощницей могу быть, если на меня не вешать убийство, я предложила:
— Знаете, возможно, я еще до завтрашней встречи смогу выяснить кое-что об этой сделке.
Документы о совершенных сделках Джарвис хранил в высоком металлическом шкафу со множеством отделений. Шкаф стоял в маленькой комнате, которая когда-то была кладовой. Я направилась туда.
Открыла ящичек с буквой «К» и принялась перебирать папки. Все папки были помечены именами владельцев, поэтому потребовалось не более двух минут, чтобы найти досье с надписью "Кросс, Эфраим".
Зря суетилась.
Папка была практически пуста. Если не считать черно-белого снимка доходного дома, того, что был напечатан в журнале "Жилье для вас", местном издании о рынке недвижимости. Иные доказательства совершения сделки отсутствовали.
Я долго и тупо глядела на папку.
Мне вдруг стало зябко.
Я не приглашала Матиаса в кладовую, он сам последовал за мной и теперь стоял за моей спиной. Стоял и смотрел на папку из вощеной бумаги.
— Что-нибудь не так?
В растерянности я пожала плечами.
— Документов о продаже дома здесь нет. — Я наморщила лоб, мучительно соображая. — Иногда после сделки бумаги выбрасывают, но Джарвис всегда держит у себя копию договора о купле-продаже.
Договор обычно занимает два стандартных листа, на которых указываются основные данные: сколько заплатил покупатель, сколько получил продавец, гонорар адвоката, сумма налога и то, как были поделены комиссионные посредника. Цифру комиссионных, заработанных на каждой сделке, прошедшей через агентство, Джарвис обычно выделял желтым маркером. В сущности, металлический шкаф с ящичками служил хранилищем трофеев "Кв. футов Андорфера". И вдруг один из трофеев пропал! Но именно эта сделка могла бы стать предметом гордости Джарвиса, к тому же клиентом выступал такой знаменитый человек, как Эфраим Кросс.