Потому, как Кира отрешенно замолчала, он понял, что разговор на эту тему окончен.
— Давайте перенесём наши наследственные дела на завтра, часа на три, — предлагая это, Дмитрий Викторович брал по одной пачке из сумки Киры и складывал в сейф. — Или у вас другие планы?
— Нет у меня никаких планов, — вздохнула Кира, машинально провожая глазами очередную пачку долларов.
— Вот и прекрасно! — оставив сумочке одну пачку, Дмитрий Викторович взял из рук Киры белый футляр с подарком, положил его сверху на пачки денег и предложил: — Знаете что, Кира Дмитриевна, берите ка вы мою машину и поезжайте по магазинам — надо побаловать себя после пережитого стресса.
Их опять прервал телефонный звонок.
Они одновременно посмотрели на телефонный аппарат, а потом друг на друга.
— Может, детишки балуются?
— А может, совсем и не детишки…
Дмитрий Викторович решительно подошёл к столику в гостиной и взял телефонную трубку.
— Слушаю вас! Вас не слышно, уважаемый, перезвоните.
Положив трубку, Дмитрий Викторович задумчиво посмотрел на телефонный аппарат.
— Не нравится мне это… Ну, что ж, поехали, только сначала Арсен отвезёт меня в офис.
Спорить Кира не стала — давно о ней никто не заботился…
8
8
Дмитрий Викторович жестом пригласил Киру садиться в машину, и пока она пробиралась внутрь просторного салона, тихо разговаривал с водителем.
— Отвезёшь меня в офис на Таганку и поступишь в распоряжение Киры Дмитриевны. Повози её по дорогим бутикам и салонам.
«— Ларка умрет от зависти, когда узнает, что Шубин оставил мне свою квартиру, — с несвойственным ей бахвальством неожиданно подумала Кира, глядя через лобовое стекло на движущиеся по Садовому Кольцу машины, и тут же опечалилась. — А что скажет муж, узнав от неё о наследстве? Нет, ничего нельзя никому говорить! Тем более Лариске — она никогда не умела хранить чужие тайны, тут же выбалтывала их самому неподходящему человеку».
От своих невесёлых дум Кира сразу сникла и отвернулась к окну.
Дмитрий Викторович устало откидывался на спинку сиденья — виновница его изматывающей бессонницы и усталости сидела сейчас рядом с ним и нервно покачивала ногой. Он сунул руку в карман пиджака и нащупал трубочку с валидолом — после смерти Павла он стал возить его с собой: иногда от воспоминаний сердце больно толкалось в груди, но доставать таблетки передумал и обиженно уткнулся носом в тонированное стекло.
Так они и ехали всю дорогу до офиса: молча, отвернувшись друг от друга, нервно покачивая ногами и думая невесёлые думы — каждый свои.
9
9
Нагруженная покупками, под завистливыми взглядами продавщиц Кира вышагивала по ковровой дорожке очередного модного бутика мимо манекенов, задрапированных сверкающими тканями.
После первой же покупки её настроение и, правда, улучшилось, и ей даже приходилось сдерживать свои «восторги и порывы».
Ну, зачем ей тонкая, кашемировая шаль с кистями и неброской ручной вышивкой? — у неё ведь нет строгого элегантного платья до пола. Но даже если купить такое платье и понравившуюся кашемировую шаль, то куда она пойдёт во всём этом? Ну, раз в год выберется на корпоратив, сопровождая мужа…
С сожаленьем выпустив из рук нежную, невесомую шаль, Кира вздохнула и пошла к выходу, к лестнице на первый этаж. Но неожиданно на её пути возникло непреодолимое препятствие… благоухающее и сексуальное!
Возникшее «препятствие», как две капли воды, походило на Кевина Сорбо, играющего Геракла в одноимённом сериале, только было оно лет на десять моложе и одето в белый, летний костюм и кремовую, шёлковую рубашку. Пуговицы на рубашке были низко расстёгнуты, и в вырезе виднелась загорелая, тренированная без единого волоска грудь. Молодой «полубог» картинно поправил русые волосы, волнами спадающие на широкие плечи и улыбнулся открытой голливудской улыбкой, показывая все тридцать два идеальных зуба.
— Добрый день, — поздоровался «полубог» бархатным голосом, и Кира искоса посмотрела по сторонам: к ней ли обращается молодой человек. — Вы не поможете мне выбрать галстук? Никак не могу решить: этот или этот?
Красавец по очереди прикладывал к голой груди галстуки яркой расцветки, совершенно не подходящие к кремовой рубашке. Из его небесных глаз изливалось столько слащавой нежности, что Кира тут же почувствовала себя мухой, запутавшейся в липкой опасной паутине.