Оказалось, что демоны нашли способ сделать Руах подвижной, запаковать сети в дальнобойные орудия и стрелять ими, заставляя раскрываться только при соприкосновении с драконьей чешуей, чтобы не осели раньше времени на землю, подобно парашютам.
Скованные и не способные двигать крыльями, несчастные драконы сыпались с неба, как воробьи, побитые градом. Кроме главного — того самого, бывшего советника короля и нынешнего любовника его дочери. Элизар ден Бахор долго не попадал под сети, однако геройствуя, пытался магией сорвать путы с собратьев — рвал их зубами и когтями прямо на лету и даже освободил одного… прежде чем сам был снесен очередным залпом Руах.
Лэвэндель действительно не видела его тела, но как можно выжить, упав с такой высоты?
Если уж на то пошло, у королевской дочки куда больше шансов выжить — ее ведь до сих пор так и не нашли. Мысли о сопернице вернули Лэвэндель к собственной судьбе.
— Ты убьешь меня, если она жива? — заставляя себя не дрожать голосом, спросила она у мужчины, который теперь хозяйничал в ее королевстве и ее спальне.
— Зачем? — Верховный ласково улыбнулся, но от его улыбки встали дыбом маленькие волоски на затылке. — Я отправлю тебя прямиком в Преисподнюю, нагиня. Живьем. В качестве подарка Низшим бесам.
Лэвэндель физически почувствовала, как белеет ее и без того белая кожа. Вот тебе и «не страшный»…
— А если… наследница мертва? — пролепетала, уже видя круги перед глазами.
— Тогда я заставлю тебя зачать от меня. Даже если для этого придется разобрать тебя на части и вывернуть наизнанку, чтобы моим ученым было сподручнее исследовать твое тело.
Вот тут уже принцесса не могла с уверенностью сказать, что хуже и от какой перспективы падать в обморок. Или, наоборот, на колени. Вряд ли что-либо из этого поможет, но она решила попробовать.
Воспользовавшись тем, что Верховный отошел, наливая себе ее любимого коньяка из графина, Лэвэндель сползла с кровати и, как была, почти голая, опустилась на колени.
— Повелитель, я осознаю свою вину и готова к любому наказанию… — пролепетала, вкладывая в мольбу всю свою почти забытую девичью суть. — Гордыня одолела меня, и я не думала ни о чем, кроме престола… — она сложила руки на груди. — Но, клянусь, я была уверена, что такому великому и могучему демону не составит труда вернуть моей утробе способность зачать…
— Это если есть «утроба», — раздался в пустоте новый, насмешливый и до странности знакомый ей голос. — А у тебя ее нет, помнишь? Ты лишилась ее, когда превращалась ради шпионажа в мужчину.
Лэвэндель в ужасе подскочила, оглядываясь. Верховный тоже обернулся, болтая янтарную жидкость в стакане. Он не выглядел так, будто сильно обеспокоился или испугался — тем более, что пока беспокоиться было не о чем. В просторной спальне, кроме них двоих, явно больше никого не было.
— Голос? — спросила принцесса с подозрением. — Тебя давно не было…
— Голос твой я праааагнал. В шею! — все так же насмешливо протянул невидимка. — Образно говоря, разумеется. Потому что шеи у него нет. Как, собственно, и у меня.
Лэвэндель отступила, машинально поднимая руку к собственной шее. Она уже начала догадываться, кто это говорит.
— Э-эдрих?
— К твоим услугам, дорогая, — тут же ответил бывший любовник… и материализовался — в своем старом кресле, с ногами на маленьком столике, прозрачный и чуть светящийся, как и полагается привидению.
— Что ты… что ты здесь делаешь? — она не боялась привидений, но знала, что, если они затаили обиду… ей придется несладко. Уже крутила в голове возможности избавления от таких вот… мстителей.
Хотя, если верить Верховному, страдать ей от Эдриха придется недолго.
— Я вернулся, потому что там, куда меня отправили, было дико скучно, — с удовольствием пояснил Эдрих, устраиваясь поудобней. — Ты единственная, кто может развеять мою тоску. Помнишь?
— Его отпустили, — расшифровал Верховный, расслабляясь и отхлебывая из стакана. — Наверняка, в качестве твоего пожизненного наказания — раз клятва сопровождалась ложью.
— Я не лгала! — забыв о том, что собралась играть невинную жертву собственных заблуждений, прошипела принцесса. — Нельзя назвать ложью то, что просто не договорили!
— Кто-то рассудил иначе, — демон красноречиво показал на Эдриха.
Она еще хотела что-то сказать, возразить, поспорить… Но Верховному уже было не до нее — дверь внезапно распахнулась и в спальню без стука ворвался придворный — один из немногих людей, кто согласился остаться служить в компании демонов.