Теперь он умрет какой-нибудь совершенно ужасной смертью. Например, его отдадут на кому-нибудь из оборотней герцогини на съедение. В буквальном смысле.
И ведь не посчитаются с тем, что он реально не смог бы ничего сделать — даже не перейди демон ему дорогу — говорить об этом сейчас бесполезно, но в последнюю секунду перед тем, как в будуаре наследницы разразилась битва он вдруг увидел свое зыбкое отражение — прямо в воздухе. Знак того, что по периметру выставлена Система Предупреждения лично на него — Ильмаора Свантона, в его птичьей ипостаси. Уж наверняка, если на птичью потрудились, на человеческую всяко есть.
— Они знают, КТО похищал принцессу? — все тем же ровным голосом спросила Лэвэндэль.
Спрашивала она явно не у Эдриха — откуда ж тот мог знать?
Тот же самый невидимый, грассирующий голос, которым графа позвали на аудиенцию ответил.
— Да, Ваше Высочество. Герцог устроил портал и вызволил принцессу самолично. Точнее с помощью своего ручного демона… Эээ… Простите запамятовал, как ее величают…
Принцесса остановилась перед зеркалом над камином, и там же в зеркале, Свантон увидел, как она подняла бровь — белесую, будто припорошенную снегом. Как и всегда, нагиня выглядела так, будто ее только что вытащили из проруби.
— Бывший советник устроил портал прямо к наследнице? Сквозь Первозданную Тьму, я так понимаю?
— Правильно понимаете, Ваше Высочество.
— Это интересно… Неужели наш главный придворный интриган не так непробиваем, как он хотел показаться… мне?
Тут уже Свантону захотелось поднять бровь — несмотря на его положение. Принцесса подкатывала к советнику? Хотя, это как раз неудивительно — от личного дракона и королева бы не отказалась. Удивительно, что дракон выбрал не ее, готовую и могущественную королеву, а какую-то левую наследницу — бастарда из другого мира, ничего не знающую о том, как править, и не владеющую магией. Понятно, что хочет через нее властвовать, но… неужели он хотя бы частично верит в то, что эта пигалица может выиграть в битве за трон?
14-2
— Что ж… — протянула принцесса, все еще глядя своему отражению в глаза. — Верховный хочет нашего бастарда и явно не для того, чтобы убить. Иначе уже бы убил.
— Да, Ваше Высочество… — ответил невидимый голос.
— Своими хотелками он мешает мне, но с другой стороны… если у него получится… какая разница для чего и куда он утащит мою соперницу — если это будет с концами… Правильно, Эдрих?
— Правильно, моя госпожа… — совершенно не слушая ее, Эдрих изящно ковырялся ногтем мизинца в зубах.
Внезапно и так быстро, что начало движения Свантон пропустил, принцесса метнула хвост к креслу, выдернула им своего любовника и, все еще не оборачиваясь, приподняла его за горло в воздух. Мужчина забился, захрипел в смертельных объятиях… Она между тем, совершенно спокойно продолжала.
— Неправильно, друг мой. У нас нет уверенности в том, что он с ней сделает — убьет ли, поработит… или… сам станет ее рабом. Девчонка явно не так проста, как кажется, если смогла заинтересовать дракона…
— Отпусти… гос… пожа… — хрипел Эдрих, пытаясь отодрать хвост от своей шеи и стремительно багровея лицом.
— Наследница нужна нам мертвая, Ваше Высочество… — так же не обращая внимание на страдания любовника, продолжил мысль «голос». — А не в цепях Верховного Демона.
— Именно, — кивнула Лэвэндэль. — Надо узнать, что конкретно нужно от нее Верховному и предложить помочь ему… добыть это. В награду за то, что выдаст нам наследницу.
— Что бы ему ни хотелось, контактировать с Империей будет изменой против государства, Ваше Высочество… — мягко напомнил «голос» — явно не беспокоясь о последствиях чтения принцессе моралей. — Если вы забыли, мы находимся в состоянии холодной войны с демонами, а ваша… «помощь» может дать им средства перевести ее в горячую.
Да кого ж такого она завела себе смелого? — успел удивиться Свантон, прежде чем обрушиться со всей этой высоты прямо на твердый паркетный пол.
Ему повезло, что он успел обратиться в воздухе — иначе бы точно шею сломал, и никакой Шиилу не спас бы. Помогая себе крыльями, приземлился кое-как, сочувственно глянул на дергающегося Эдриха.
— Меньше всего… — принцесса, наконец, обернулась и поднесла любовника к себе — так близко, будто поцеловать собралась. — Меньше всего меня волнует, как будет называться состояние, при котором я стану королевой. Война — значит, война. Но почему-то мне кажется, что я смогу найти с Верховным общий язык и поделить власть мирно…