Сердце заколотилось, зашлось в бешеном ритме — кто это?! Что это? Ведь только что говорили и том, что никак избушку не увидеть, никак не подобраться к ней, а уж тем более постучать.
Значит… О, боже, значит это… это…
— Элизар! — закричала, взорвавшись радостью — яркой и звенящей, как осколки хрусталя…
Сбежала по ступенькам вниз, чудом не упав, не скатившись кубарем… Пронеслась обратно по коридору, вбежала в гостиную…
И качнулась, чувствуя, как рассыпается, расплескивается по полу ее надежда… Как оседает мертвыми лепестками радость… лживая, совравшая ей радость… заставившая сердце поверить, что вот теперь наладится, все будет хорошо…
В дверях, напротив прижимающей ко рту руки Адейлы стоял… не Элизар. Чужой мужчина.
Хотя нет… не чужой. Один из тех, что улетел с Элизаром в форме дракона.
Уставший, грязный, в порванной на плече одежде.
— Нет… — она замотала головой. — Нет, нет, нет…
Но он поднял на нее тяжелый, мертвый взгляд и она поняла — да. Самое ужасное в мире «да».
— Мы проиграли, королева… — глухо сказал человек. — Герцог погиб.
Сердце громыхнуло болезненным, оглушающим ударом, и Анна вдруг ни к месту вспомнила, кто это — барон Готвальд.
Так его зовут, этого посланника смерти. Удивилась даже сквозь плотно окутывающий мозги, зудящий туман — зачем вспомнила? Кому это теперь нужно?
Свекровь вдруг зарыдала — горько, безудержно… Скрутилась, сползла по стенке, будто из нее позвоночник выдернули…
А Анна все стояла, не понимая, что теперь делать и куда идти. И как можно вообще куда-то идти, когда камень к сердцу подвесили, тяжелый, как целый мир.
Почему-то не плакала — слез больше не было.
Лучше бы плакала. Не было бы так обжигающе больно в груди…
— Сынок… сынок… — рыдала свекровь.
— Это точно? — ледяными губами спросила Анна очевидное.
Барон кивнул.
— Я буду вас сопровождать, королева… Вас и наследника… И… — он повернул голову, желая по всей видимости показать на Адейлу, но не успел.
Огромный кулак сбил его с ног — да так, что несчастный отлетел к противоположной стене и там замер, ударившись головой.
И снова карусель лживой радости взвихрилась в голове — солгали… предатели… живой… а вдруг!
И снова крушение с небес прямиком в ад.
С ухмыляющейся мордой за дверью избушки стоял Бринн.
Анна ахнула в страхе, отшатнулась.
— Что… что вы здесь делаете? Зачем ударили его?
Брин оскалился, переступая порог и входя в дом.
— Так и знал, что этот дурень не заметет следов… Привел меня прямо в королевскую нору…
Адейла перестала рыдать и вздернула на него голову.
— Бринн?! Ты что задумал, гаденыш?! Я ведь тебе сейчас башку снесу — только дай мне повод!
— Дам, а как же… — все так же, сквозь ухмылку, пообещал он, с неожиданной для его комплекции скоростью метнулся к Анне, обнял ее и приставил длинный, острый к ее горлу. — Ну же, старая ведьма… Вот тебе повод… Попробуй, снеси мне башку… Только смотри не промахнись… А то ведь я и дернуться могу — без башки-то.
— Отпусти меня… — прохрипела Анна. — Элизар…
— Элизар твой сдох! — гаркнул мерзавец ей в ухо. — Заманил нас в самое пекло и сдох, как последний слабак, только разозлив Верховного! И все, кто только имеет мозги, сейчас занимаются тем, что ищут твою королевскую задницу — за такой приз, что и баронам не снилось, поняла? И спасти эту задницу могу только я! Если будешь слушаться, разумеется!
— Что ты несешь, подонок? — прошипела Адейла, вставая на колени и примериваясь, куда бы получше выстрелить магическим огнем. — Я должна увести ее в другой мир…
Бринн комично поцокал языком.
— Куда тебе в другой мир — с такой-то раной?
И с размаху, что было сил, метнул кинжал — всаживая его ведьме точно под подбородок.
— Нет! — Анна даже не поняла, что это она кричит, будто издали слыша свой голос.
Адейла же кричать никак не могла — лишь хрипела, хватаясь за горло и оседая на бок… Пытаясь закрыть руками хлещущие из раны фонтаны крови…
Девушка дернулась к ней, но ублюдок не дал — подхватил ее, закинул на плечо, опасно пережимая живот, и вышел из избушки, громыхая сапожищами и бросая несчастную свекровь умирать.
— Будешь слушаться, будешь жить, уяснила? — не нуждаясь в ее ответах, он отшвырнул ее на землю и начал обращаться, расставляя в стороны руки и погружаясь в пламя.
Анна даже не пыталась бежать. Зачем? Куда? Все, кого она знала и любила, погибли. Ее саму, даже если сбежит, поймают за пару часов и приведут на собственную казнь.
Будто со стороны, сидя в высокой траве, она смотрела, как мужчина на поляне погружается в пламя, обращаясь в крупного, черного дракона, до боли похожего на Элизара… поворачивает к ней голову, меряя чужим, холодным взглядом.