— Вы издеваетесь? — моё лицо перекосило.
— Андрей Павлович сказал, что Вам отведена эта комната. — девушка старательно прячет глаза и кажется очень хочет поскорее отсюда убраться. — Извините. — тихонько давит она.
Запрокидываю подбородок повыше.
— Ах, Андрей Павлович? — какой смысл ругаться с девчушкой? Уж в этом виновата точно не она. — Знаете, Настя. Я тут подумала и решила, что и сама в состоянии выбрать себе комнату. Пойдемте, покажете, что из тех, которые на втором этаже, свободны. Кажется, я видела там парочку приметных дверей, тех самых что отделаны золотым теснением.
В глазах девчушки промелькнул азартный лихорадочный блеск и тут же спрятался, словно пугливая мышка.
— Андрей Павлович будет ругаться. — произнесла она почти шепотом, а я еще шире улыбнулась. Для убедительности.
— Я скажу, что Вы тут ни при чем. — я дружелюбно потрепала ее по плечу, и не дожидаясь разрешения, поспешила покинуть чердачное помещение.
— А тут что? — тыкнула пальцем на самую красивую вычурную дверь.
— О, тут покои Андрея Павловича. Сюда нельзя. — Настя выпучивает глаза, предостерегая.
Я останавливаюсь.
Я тебе покажу, кого ты замуж собрался брать, нахал. Решил на чердаке с пауками меня поселить? Вот сам там и будешь жить!
— Знаете, я сама дальше определюсь. У Вас же, наверное, дела, идите. — как можно вежливее улыбнулась я девушке, на что та неуверенно кивнула. Дождавшись пока она скроется на лестнице, я с победоносной улыбкой на губах ворвалась в неприкосновенные покои и огляделась. Бросила сумку под ноги.
А следующие пол часа занималась очень важным делом. Переносила манатки Андрея Павловича на третий этаж. В коморку для швабр. Уверена, ему там будет уютно.
Наконец-то расположившись в новой спальне, я бесцельно слонялась по комнате несколько минут, а затем решила устроить себе экскурсию по масштабнее. Когда, если не сейчас? Пока надменной семейки нет дома, я успею оглядеть особняк.
Не хитрыми умозаключениями определила, где находится кухня, и двинулась в противоположную от нее сторону. Да, дом и правда роскошный. Все здесь сквозит каким-то особенным бесценным духом старины. Таких ведь почти не осталось… Комната за комнатой усеяны ценностями, невероятными предметами декора, вычурной мебелью, картинами. Я, кажется, даже потеряла счет времени, пока не застыла на месте как вкопанная.
Взгляд упал на одно из полотен. С него на меня смотрела молодая девушка, примерно моего возраста, но… Нужно быть слепым, чтобы не увидеть наше разительное сходство.
Сердце зачастило, и я с трудом сглотнула собравшуюся во рту слюну. Подошла к картине почти вплотную, глаза вдруг неожиданно заслезились.
— Ты ведь ее видишь впервые? — послышался хрипловатый голос из-за спины, и я резко обернулась вздрогнув. — Это твоя мать.
Старший брат красавчика стоял возле входа в комнату, расслабленно подпирая дверной косяк. Переводил взгляд с меня на картину, будто сравнивая. На губах играла все та же загадочная ухмылка.
— Моя… мать…? — я вновь взглянула на полотно. Девушка красива. Прямой горделивый взгляд и королевская осанка. На тонкой шее переливается бриллиантовым блеском роскошное колье. — Как… ее звали? — на выдохе произношу я.
— Светлана. — коротко говорит мужчина. — Светлана Николаевна Гроздицкая. — замолчав на секунду, он продолжает: — Она была очень хорошим человеком.
Я резко оборачиваюсь и устремляю на него распахнутый, удивленный взгляд.
— Ты знал ее?
Разумовский старший кивает.
— Я был еще ребёнком, когда она, и твой отец погибли.
Я часто дышу.
— Что с ними случилось?
Так странно обсуждать это вот так… повседневно… Будто я говорю о каких-то чужих людях. Но ведь это мои родители. Всю свою жизнь я пыталась заснуть мысли о них куда по дальше. Ни разу не пыталась их искать, или что-то узнать. Что мне могли бы дать люди, оставившие меня в приюте? Но обида, которую я копила долгие годы сейчас заиграла новыми красками. Теперь у моих родителей есть реальный облик и от него не спрятаться.
— Автомобильная авария. Оба скончались на месте моментально. — сухо произносит мужчина. — Ты ведь вообще ничего не знаешь о своем прошлом, да?
Я отрицательно мотаю головой, все еще не отрывая взгляда от девушки с картины.
— Вон там, — мужчина проходит ближе, встает рядом со мной и указывает рукой на другую стену, в центре которой красуется большой портрет седовласого мужчины. — Николай Федорович Гроздицкий. Твой дедушка. Сумасбродный старик. — смеется он. — И что только мама в нем нашла?