В памяти проносились самые яркие моменты из тех каверз и пакостей, что за эти недели устроила мне Власта.
Вот, к примеру, на занятии по «Музыке и вокалу», где каждому велели разучить по одному произведению. Но если парням было легче – петь их в обязательном порядке не заставляли, разве что у самих такое желание возникнет – то девушкам следовало не только исполнить музыку, но и спеть. На фортепиано должна уметь играть каждая аристократка – так тут считалось. Конечно, владение и другими музыкальными инструментами только приветствовалось, но это уже в качестве бонуса.
Для меня это занятие было не меньшим испытанием, чем верховая езда. Голос у Лены оказался, пусть и приятным, но слабеньким. До уровня той же Власты, уже не говоря о Юлии Темниной, не дотягивал. Но я постаралась тщательно подготовиться. Даже приходила в музыкальный класс после занятий и подолгу репетировала, временно наплевав на более важные дела. Так что надеялась получить за старания если не «отлично», то «хорошо».
Вот только уже с первых секунд, с каких началось мое выступление, все пошло наперекосяк. Власта устроила самый настоящий саботаж, подговорив своих прихлебателей всячески мне мешать. Раздавались презрительные смешки, унизительные замечания о том, что мое пение – просто издевательство над ушами слушателей. И так не слишком уверенная в своих силах, я сбивалась, краснела, голос дрожал, и я начинала фальшивить.
С трудом доведя до конца свое выступление, я поднялась красная как рак и посмотрела в сторону довольно ухмыляющихся недоброжелателей. Разумеется, мои усилия оценили лишь на «удовлетворительно». Власта же не упустила случая отвесить оскорбительную реплику в духе того, что лучше бы я уделяла внимание тому, что пригодится женщине, чем математике и иностранным языкам. Мои успехи в этих дисциплинах были ей как кость в горле.
И кстати, не только на уроках музыки она делала все, чтобы нивелировать мои достижения и вывести из себя. Приходя чуть ли не на каждое занятие, я чувствовала себя как на минном поле.
Но наихудшим были занятия по танцам. Вот где Власта издевалась по полной! Начать с того, что никто не желал становиться моим партнером. А те, кому приходилось это делать по приказу наставника, делали такие обреченные лица, что я поневоле чувствовала себя задетой. Парни из свиты Антиповой не желали навлечь ее гнев и потому поддерживали травлю. Те же, кто был на стороне Лады, знали о том, что Бакеев-старший запретил дочери со мной общаться и что меня собственный род считает предательницей. Так что несмотря на симпатию ко мне сестры, не хотели навлекать гнев ее отца. Власта даже объявила тотализатор насчет того: кто станет очередной жертвой (то бишь моим партнером по танцу), не стесняясь принимать ставки у меня на глазах перед каждым занятием.
Обидно и унизительно! Никогда в прежней жизни я не оказывалась в роли отверженной. Не скажу, что у меня тогда было много друзей. Но по крайней мере, общалась я нормально со всеми. И теперь, когда на собственной шкуре испытала, что значит быть белой вороной, поняла, что зря считала, что подобное легко выдержу. И пусть я вовсе не горела желанием дружить с аристократическими отпрысками, но и терпеть самую настоящую травлю было мучительно. Все больше хотелось плюнуть на все и самой попросить Антипова забрать меня отсюда.
С каждым днем делать вид, что мне плевать на издевательства Власты, становилось все труднее. Удерживало лишь то, что при уходе из Академии я потеряю возможность общаться с Кротом через компьютерный клуб. А у нас уже была почти готова пилотная версия «паутинки» и скоро мы планировали начать внедрять ее в жизнь. Нельзя мне сейчас оказываться в изоляции и терять связь с деловым партнером!
Но вернемся к занятиям по танцам. Если бы все ограничивалось тотализатором – это еще полбеды. Так нет же! Засранка Власта во время того, как я танцевала, устраивала мне каверзы с помощью водной магии. Никогда нельзя было быть уверенной, что под ногой во время очередного па не станет скользко, и я не буду чувствовать себя коровой на льду. Несколько раз даже упала вместе со своим партнером. Еще и поэтому, кстати, никто не горел желанием со мной танцевать. К тому же эта гадина умудрялась убирать следы своего воздействия до того, как наставник просечет, в чем дело. А ее едкие реплики в духе моей редкостной неуклюжести делали меня в глазах окружающих полной бездарностью. И ведь не будешь же ябедничать и оправдываться. Вассал не имеет права компроментировать и предавать сюзерена, чтоб его! Если я это сделаю, Власта будет иметь полное право продолжить надо мной измываться неограниченное количество времени. Как же хотелось ответить тем же и тоже подстроить какую-то магическую пакость! Но и это трактуют однозначно – как нападение на сюзерена.