— По-моему это ужасно. Он ведь хочет смерти, как он просил отрубить ему голову! Умолял! Он в Бездну даже хочет, хоть ненадолго! Не надо его к святошам! Когда он попадет в Бездну, Проклятый ему, наверное, трепку устроит!
— Да ну его! Толку его жалеть? Он уже спятил. Но если ты так хочешь доставить ему удовольствие, я могу устроить. Он будет умирать в муках. Целую неделю. Или могу отрубить ему голову, пусть в Бездне отдохнет чуток. Решай сама. А я бы лучше над святошами потешился. Хотя, теперь уже что, язык мы ему отрезали.
— Ты всегда такой жестокий? — вдруг поинтересовалась Эрика.
— А тебе это вдруг стало не нравиться?
— Наоборот, нравится, — начала уверять принцесса, при этом, будучи совершенно искренней.
— Разочарую. Я жестокий только с особо настырными служителями различных культов, насильниками, ворами, разбойниками, и теми, кто имеет наглость пытаться меня прикончить. А вообще я не люблю конфликты, — сыронизировал талерманец.
— Прямо добрейший души человек, — ехидно заметила принцесса.
На это Виктор ничего не ответил, а лишь насмешливо улыбнулся.
— Ты много людей уже убил? — вдруг поинтересовалась принцесса.
— Много. Очень много. Ещё в Талермане со счету сбился.
— Любопытно, а ты никогда не жалел об убитых? Особенно, когда тебя нанимали?
— Нет. Сама посуди. Если я прикончил кого-то на войне, там все знали, куда идут. Если меня наняли, то моя совесть чиста. Не меня, так другого наймут. Если я отловил преступника и получил награду, я сделал доброе дело. Если я защищался, так сами виноваты. А если я сам решаю кого-то прикончить, в таких случаях я не иду в разрез со своей совестью, — с наигранной небрежностью ответил Виктор и цинично улыбнулся.
Эрика же вспомнила выпившего талерманца, который утверждал иное, и не смогла промолчать.
— Но как же все то, что ты рассказал вчера. Мне казалось, что ты не очень счастлив.
— Не бери в голову. Я напился. Но я люблю свою работу, хотя бы, потому что выполняю её хорошо. Периодически на меня накатывает из-за этого проклятого Маэрда. Хотя я сам понимаю, то, что уничтожили всех, оно и к лучшему. Оставили бы мы детей, куда бы они пошли? Попрошайничать? Смерть не самая худшая участь. А остальные заслужили. Так что, ну его. Забудь, — совершенно без каких-либо эмоций ответил талерманец.
Эрика решила сменить тему, и заодно задать интересующий вопрос.
— Ты вообще боишься чего-то?
— Не знаю, честно, — пожал плечами Виктор.
— Не боишься даже умереть? — изумилась принцесса, вспоминая жаждущего смерти Наила.
— Нет. Я отправил в Бездну столько людей, столько раз видел, как умирали другие… Не мне бояться смерти, — совершенно искренне ответил талерманец.
— Я тоже хочу ничего не бояться, — с грустью в голосе произнесла Эрика, которой до сих пор не давал покоя её недавний приступ паники.
— Цена такого бесстрашия слишком высока. Я прошел достаточно, чтобы не бояться даже смерти.
— Я тоже прошла достаточно. И я думала, не боюсь смерти. Но, похоже, я ошиблась. Страх остается моим спутником. Это ужасно, — искренне призналась принцесса, надеясь услышать совет от бывалого человека.
— Любой человек испытывает страх. И я боялся. Но это было давно. Однажды я понял, самое страшное, что может со мной случиться это смерть, но смерть это самое меньшее, чего стоит бояться. А стальное можно пережить.
— Я не понимаю смысла! Объясни! — попросила Эрика, которая и впрямь совершенно не могла взять в толк смысл этой фразы.
— Пока ты сама не осознаешь её смысл, ты не поймешь. А я не могу тебе объяснить, ты должна найти для себя свой смысл, — пояснил Виктор, и на миг замолчав, вдруг продолжил, — А лучше не бери в голову. Страх ещё не значит, что человек трус. Меня же ты не испугалась, разбойников так вообще обратила в бегство. И предвестника допрашивала не хуже инквизитора. Кстати, про Наила, ты неплохо придумала, как его напугать!
— А толку, — отмахнулась принцесса.
— Ты решила, что с ним делать? — поинтересовался Виктор.
Эрика задумалась. Она никак не могла выкинуть из головы то, что рассказал Наил о её семье. То, что они живы… Во что-то посвящены… Неужели, это бред сумасшедшего? А если нет? А если он не совсем сумасшедший? Да и про Ольмику предвестник обещал у Проклятого спросить. Может она зря ему приказала язык отрезать? Хотя, этим она ему приятно сделала, пусть это звучит дико. Эрика решила, что ничего не потеряет, если все-таки попросит Наила спросить у Проклятого, то, что ей надо, и отрубит ему голову. А чтоб он пришел потом, она пообещает ему изощренные пытки, с последующим лишением головы.
— Ну, придумала? — не унимался Виктор, который, видимо, хотел поскорее избавиться от предвестника.
— Пусть он очнется, я ему кое-что скажу, и ты отрубишь ему голову.
— Что ты ему хочешь сказать?
— Передам привет умершей матери, — соврала Эрика, чтобы избежать возмущений Виктора, убежденного в абсолютной неадекватности Наила.
Они остановились рядом с ручьем. Решили напоить лошадь. А тут как раз Наил очнулся. А это значит, пора начинать.
Виктор тащил по траве связанного предвестника. Эрика шла следом. У предвестника было блаженное выражение лица, а глаза его светились от счастья. Похоже, он понял, что его собираются убить. Обогнув кусты, и дойдя до места, где их не было видно со стороны дороги, Эрика окликнула Виктора.
— Оставь его тут, а сам пойди напои кобылу, — распорядилась она.
— Не боишься? — с ухмылкой спросил талерманец.
— Он связан. А я хочу сказать кое-что личное, — жестко произнесла принцесса.
— А как же страх перед разбойниками? — не унимался Виктор.
— Телохранитель не всегда может находиться рядом. Иногда это невозможно, — его же словами ответила принцесса.
Когда талерманец был уже достаточно далеко, Эрика наклонилась над предвестником и обратилась к нему.
— Я не знаю, сумасшедший ты или нет, но я понимаю тебя. Ты несчастен, и жаждешь смерти. К сожалению, я не могу тебе даровать абсолютную смерть. Но я обещаю, что ты сегодня умрешь. Но у тебя я прошу одну услугу! Прошу, спроси у Проклятого, кто повинен в том, что со мной сделали! Узнай, где моя мать и брат! И во что они посвящены! Ты знаешь, где меня найти! А со своей стороны я обещаю тебе самые изощренные пытки, и лишение головы. Тебе понравиться! — говорила Эрика, а сама удивлялась абсурдности происходящего. Сейчас она пытается подкупить тем, чем обычно принято запугивать, — А потом, если ты захочешь, мы можем заключить договор, ты узнаешь для меня у Проклятого, что мне нужно, приходишь ко мне, и получаешь желаемую боль, а затем смерть! И так до бесконечности. Пока я буду жива. Если ты согласен, кивни.
Наил кивнул. Теперь взгляд предвестника не казался принцессе безумным, скорее наоборот, это был взгляд человека, познавшего истину. Эрика встала, и окликнула талерманца.
Виктор вышел из-за кустов, молча схватил Наила, и посадил возле дерева так, чтобы он не падал.
— Отойди, кровь может брызнуть, — предупредил он Эрику.
Принцесса отошла, но не очень далеко. Ей хотелось это видеть. Только смотреть было нечего. Все случилось очень быстро. Виктор один раз взмахнул мечом, и голова предвестника покатилась по траве прямо к ногам принцессы. Эрика заметила, что выражение лица Наила осталось блаженным, а на его устах застыла улыбка.
Они ещё долго ехали молча. Эрика думала о предвестнике и о смерти. Почему-то в голове крутились слова Виктора: «Самое страшное, что может со мной случиться это смерть, но смерть это самое меньшее, чего стоит бояться». Эти слова, казалось, так подходили Наилу. И, кажется, принцесса начала понимать, что же имел в виду талерманец. Смысл жить потерять страшнее, чем умереть. А за свой смысл жизни порой необходимо бороться. И так уж вышло, что в этой борьбе можно умереть. Особенно, если этот смысл состоит в войне за справедливость. Именно такой смысл она видела в действиях Виктора, хоть тот и особенно не хвастался этим, а чаще даже скрывал под маской бесчувственного головореза.
Вот только понимание этого никоим образом не помогло принцессе перестать бояться, как обещал Виктор. Возможно, она просто не знает, за что она могла бы спокойно умереть. Единственное, чего она боялась больше чем смерти, это повторения изнасилования. Но не делать же это смыслом жизни. Да и вообще, может и не стоит ей думать об этом, как советовал Виктор. Незачем равняться на самого талерманца. Будь она такой же опасной, может тоже ничего не боялась. А так… Эрика восхищалась талерманцем, и порой жалела, что не может даже мечтать о том, чтобы последовать его примеру. Впрочем, она тут же себя успокаивала, у неё есть другое преимущество, она имеет право отдавать приказы, имеет право на власть.