— Смотри, опять названивает! Настырный! Вер, а может, это она его соблазнила? Такое сплошь и рядом! Сучка не захочет — кобель не вскочит. А эта стерва белобрысая та еще тварь! Раскрутила мужика, а они ведь, сама понимаешь, слабые, — Света выразительно округлила глаза и отправила в рот кусок колбасы.
— Почему белобрысая? — прервала Светкин поток сознания Вера. — Она же рыжая!
— Кто рыжая? — опешила Светка.
— Аська, кто еще! Он же с Аськой был. Или ты… — Вера замолчала, сообразив, в чем дело.
В разговоре подруги называли разлучницу не иначе как «эта блядёшка», уверенные, что имеют в виду одну и ту же девицу.
— Вот черт, — пробормотала тоже разобравшаяся, что к чему, Светка.
Зато теперь решение нашлось.
Одну женщину, может быть, действительно, случайную слабость помноженную на хищный характер любовницы, Вера могла бы Марату простить. Помучилась бы сама, помучила его, чтоб не повадно было, но в итоге простила. Слишком многое их связывало.
Теперь все изменилось. Это уже, как говорится, другой компот. Помимо рыжей Аськи имелась, оказывается, белобрысая Оксана! С ней Марат, как выудила Вера из окончательно растерявшейся простодушной Светы, встречался около полугода назад. Причем регулярно: та многократно заставала его возле Оксаниной двери (Сюкеевы жили в соседней квартире). Светлана молчала, чтобы не расстраивать подругу.
Логично предположить, что до Оксаны у Марата были другие пассии — разнокалиберные, разновозрастные, с волосами всех цветов и оттенков. Похоже, все эти годы в Вериной семейной жизни незримо присутствовала дублерша. Стало противно и тошно. В прямом смысле. Вера вскочила, выбежала в ванную и ее вырвало.
Пока за стенкой лилась вода и слышались характерные звуки, Света костерила себя последними словами. Сама того не желая, усугубила ситуацию настолько, что положительный исход не предвиделся. Она была не из тех людей, про которых говорят «сделал гадость — вот и радость», ей искренне хотелось все исправить.
Она протянула руку к Вериному телефону, чтобы набрать Марата. Рассуждала просто: пусть человек подготовится к разговору с женой, придумает оправдание, попросит прощения, купит цветы или подарок. Но не успела взяться за телефон, как в дверях показалась зареванная Вера. Света поспешно отдернула руку.
— Можно я у тебя переночую? Не могу его сегодня видеть, — горло саднило, голос звучал хрипло.
— Что ты спрашиваешь! Ночуй, конечно!
— Если это неудобно, скажи.
— Перестань! — возмутилась Света. — Мы с Ксюшкой на диване ляжем, а ты в ее кресле отлично поместишься!
— Спасибо, — слабо улыбнулась Вера.
Светка бросилась стелить постели, и она осталась одна. Повертела в руках замолчавший мобильник, нашла номер Марата, изменила «Любимый» на «Бывший муж» и выключила телефон.
Когда вошла в комнату, Света и Ксюша уже лежали в кровати. Малышка возилась, что-то лопотала, требовала Мишутку. Света вполголоса отвечала, уговаривала закрыть глазки, сердилась, объясняла, что Мишутке с ними в кроватке будет тесно, он слишком большой и толстый, а под конец пригрозила выкинуть «драного медведя» с восьмого этажа. Ксюшка обиженно засопела и мигом заснула. Вскоре и Света, устав от пережитых волнений и выпитой водки, тоже крепко спала.
Вера слушала их возню, потом слаженное сонное дыхание, и до слез жалела себя. Конечно, у Светки жизнь не сахар, но все-таки у нее есть дочка. А у Веры теперь вообще никого нет.
И ведь только-только все устоялось, наладилось! Они с Маратом стали всерьез задумываться о детях. На море планировали поехать. Вот тебе и море!
Что дальше? Даже если отбросить мысль, что ее предали, растоптали, наплевали в душу, то никуда не денешь тот факт, что снова надо начинать с нуля. Встречаться с кем-то другим, притираться, строить новые планы…
Мысли о том, чтобы навсегда остаться одной, Вера не допускала. Не думала на манер Тоси из «Девчат», что одной лучше — хочу халву ем, хочу пряники. Понимала, что не сможет так жить. Она принадлежала к числу женщин, которым непременно нужно вить гнездо, заботиться о ком-то и чувствовать тепло в ответ. Без этого жизнь казалась пустой и бессмысленной. В последнее время Вера часто представляла себя беременной, думала, какие у нее будут дети, радовалась, что ей достался такой положительный муж — не пьющий, не бьющий, не гулящий.
Да, с последним качеством вышла промашка. Вера повернулась на другой бок и вздохнула. Как он мог? Чего ему не хватало? Ведь и не ссорились почти, и в постели все было нормально. Спортивный интерес? Азарт? Испорченность натуры?
В полной мере осознать и оценить случившееся еще предстояло, а пока она испытывала шок. Вера читала, что после самой тяжелой раны человек в первые минуты ничего не чувствует. Даже пытается бежать на оторванных взрывом ногах. Боль приходит и ослепляет позже, когда ощущения возвращаются в полной мере…
Вера думала, что ни за что не уснет. Сон и в спокойном-то состоянии приходил к ней не сразу, она могла подолгу лежать и таращить глаза в темноту, слушая гудение лифта, кашель и скрип половиц в соседних квартирах, звуки подъезжающих к подъезду автомобилей, писк сигнализации. Однако истрепанные нервы требовали отдыха, да и усталость взяла свое.
Проснулась Вера рано, в начале седьмого. Стараясь не шуметь, прошла в ванную, долго стояла под душем, выдавила из тюбика пасту прямо на палец и кое-как почистила зубы.
В районе желудка застыл противный холодок, как это обычно бывало перед экзаменом, и она постаралась занять себя чем-то, сосредоточиться на привычных вещах. Плотнее прикрыла обе двери, прибралась на кухне, устранив следы вчерашнего застолья. Приготовила завтрак: пожарила яичницу с остатками колбасы и сыра, заварила чай, намазала маслом хлеб. На часах было уже почти восемь, когда в кухню выползла сонная растрепанная Светка.
— Привет! — зевнула она. — Ой, каждый раз бы так просыпаться: завтрак готов, все сверкает.
— Доброе утро. Давай умывайся и садись. Ксюшка спит? — Вера говорила непринужденно-бодрым чужим голосом.
— Без задних ног, — отозвалась Света уже из ванной. — Раньше девяти не встанет.
Завтракали тихо. Молчали каждая о своем. Светке нужно было заняться уборкой, сходить на рынок — затарить холодильник на неделю вперед. Вечером должен приехать муж, и она собиралась приготовить что-нибудь вкусненькое. Света вынырнула из привычных размышлений и виновато посмотрела на Веру: вот у той заботы так заботы!
— Вер, — несмело позвала она, — ты как…вообще? Спала хоть?
Вера поставила чашку на блюдце, отложила бутерброд.
— Да, как ни странно.
Света помолчала, потом рискнула повторить первую часть вопроса.
— А вообще-то ты как? Отошла?
— Нормально, не переживай. Дело житейское, — бледно улыбнулась Вера и махнула рукой.
Света осторожно перевела дух. Может, еще и утрясется. Помирятся.
— И чего ты надумала?
— Тут и думать не о чем, Свет. Развод и девичья фамилия. Даже проще: мы же официально не женаты. Пусть катится со своими бабами.
— Как?! Да ты что! Не руби с плеча, Вер! Всякое бывает, нельзя вот так, сразу! Надо успокоиться, все обдумать, — она лепетала обычные в таких случаях слова и видела, что эти банальности отскакивают от подруги, которая все для себя решила.
— Ладно, Светик, начну собираться. Время уже… — Вера покосилась на часы, — почти девять.
— Сиди, не торопись!
— У тебя своих дел полно, и так со мной второй день возишься. Неудобно.