— Это наш Платон, — прокомментировал он фото. Я зажмурилась от страха. Боялась, что впаду в истерику, увидев раненого, с отсутствующим выражением лицо любимого.
До того, как мы туда доберемся, у меня есть время свыкнуться с мыслью, что сейчас Платон не такой, каким я его знаю. И что придется потратить много сил, чтоб вернуть его здоровье. Но главное, он жив.
— Денис, мы же едем?
— Белла, это еще не все. У него паралич нижних конечностей. Он только недавно пришел в себя.
Сердце ухнуло куда-то вниз, а в глазах потемнело. Дыхание перехватило. Во рту пересохло. Какая-то настоящая паническая атака. Но если Платон беспомощен, то кто ему поможет, кроме меня? Ау, боевая Белочка! Никто, кроме тебя!
Я выдохнула и принялась раскладывать по полочкам данные. Впереди дремучий лес проблем, но из болота, которое, казалось, засосало меня намертво, я выбралась. И просто не имею права на слабость и истерики. Это малышу на пользу не пойдет. Я и так благодарна, ему, что сидит смирненько, ждет, пока мама начнет с ним разговаривать. Пока прости, солнышко, что я забываю. Я сильная и со всем справлюсь.
Всю дорогу повторяла эту фразу, как аффирмацию. Я боялась, что как только увижу Платона, разрыдаюсь. А все, что мне известно про лечение амнезии — это максимум положительных эмоций для больного.
Но сдержаться было трудно. Платон, всегда такой сильный, уверенный в себе, ироничный, сиротливо лежал на железной койке в конце коридора. Из-под повязки на голове выглядывали слипшиеся немытые волосы. Лицо бледное, с густой щетиной, губы без кровинки и усталый безразличный взгляд.
— Платон, любимый, — усилием воли задавливая рвущиеся рыдания, я взяла его за руку. — Теперь все будет хорошо.
На его лице мелькнула какая-то тень радости и тут же сменилась выражением безразличия.
— Я не помню, — с трудом выговорил он.
— И это неудивительно. Но ты все вспомнишь. Сейчас мы поедем домой, и Анчи будет тебе помогать выздоравливать. Ты же помнишь Анчи? — я пыталась говорить жизнерадостно, будто ничего плохого не случилось, но слова застревали в горле, будто им мешал колючий ежик внутри.
— Анчи? — переспросил Платон.
— Анчи, Анчоус. Это ты принес его. Он тебя ждет. Ребята на работе ждут. И я, твоя Белочка! А сейчас мы поедем домой.
Я поцеловала его в губы, но они даже не шевельнулись в ответ на прикосновение.
«Ничего. Ничего. Все наладится!»
Дежурный доктор рассказал нам, что Платона случайно нашли в глубоком овраге охотники. Благо их было несколько, сами вытащили и привезли в больницу. Ни документов, ни телефона, ни денег. Сообщили в полицию, и на этом все. В полиции даже на завели дело, списав на несчастный случай, хотя в крови обнаружен был сильнодействующий ветеринарный препарат для обездвиживания крупного рогатого скота.
— Просто в рубашке родился, — подытожил врач. — Сутки полежал бы там, и уже б не спасли.
Наконец я смогла выдохнуть с облегчением. Самое главное живой. Остальное неважно. Справимся. Я в этом была уверена.
Но как говорят: «Не кричи «Гоп», пока не перепрыгнешь. На деле все оказалось совсем не так, как я себе нарисовала. И страшней было не то, что физическое состояние Платона не менялось, а то, что я для него была чужой. Настолько, что я даже задумывалась — а не бросить ли все и уйти к себе?
Слава Богу, мне быстро удалось восстановить документы и аннулировать генеральную доверенность, выданную Динке. И спасибо огромное ее жадности. Она заломила слишком высокую цену за мою квартиру, так что желающих купить не нашлось.
Жилье я отстояла, но опасность, что может все начаться по второму кругу, существовала. Ведь ни Вадиму, ни его наемникам, ни Динке ничего не стоило снова начать охоту за нами.
Но мне одной предъявить им нечего. Вадим скажет, что безумно влюбился и сделал все, чтобы быть со мной. В психушку засунул? Так после истерики в кафе испугался за мое здоровье. А то, что истерика была спровоцирована каким-то «озверином», который Динка подсыпала в кофе, совершенно недоказуемо. Два бандита, которые угрожали? Так с них и спрос! При чем тут Вадим? Все! И даже с квартирой мне предъявить нечего — честная подруга взялась по доброте душевной избавить меня от хлопот.
И Платон — это единственная реальная возможность размотать всю преступную цепочку. Денис заставил написать его заявление в полицию о покушении на убийство, но дело так и не сдвинулось. Я описала приметы преступников, рассказала, что мы узнали от охранника стройки. Но причастность к делу Вадима они отказывались видеть. Я объясняла, что это все произошло, чтоб лишить меня поддержки и защиты Платона.