— Ночные кошмары. Во снах я возвращаюсь в темницу, вижу чудовищ, затопленные коридоры… Иногда даже проваливаюсь в мир чудищ, там нету света, нету выхода, только голодные тени и громкие крики.
Удивительно. В плену происходящее не сильно волновало рыцаря, в своем разуме находила она приют и защиту, а как только вырвалась события начали догонять. Кандалы, ужасная еда, ледяные ванны, крысы, кнут и прочие прелести заключения возвращались, украшенные фантазиями и смутными образами. Во сне нельзя было закрыть глаза, невозможно проснуться или убежать, да и смысла нет — все равно когда в следующий раз уснешь окажешься в том же месте. В каком-то роде заточение собственное оказалось хуже того, что предшествовало ему.
Георг собирался что-то сказать, его прервал гонец. Паренек упал на колени и доложил, что некто очень настойчиво требует аудиенции.
— Пускай подождет, после обеда я продолжу принимать людей.
— Господин, он не простой житель империи. Это священник из главного храма Люкслины, не пристало ему ждать.
— Хорошо, но раз я уважаю его, пусть и ко мне проявит уважение и будет краток.
Перед ними оказался молодой парень с налысо остриженными волосами. Его ряса закрывала тело, не давая рассмотреть фигуры или каких-то особых примет, что делало гостя похожим на сотни других монахов, шею украшал крест с крыльями голубя — символ архангелов, обычные люди имели право носить простой, украшенный лишь одним пером.
— Ваше величество, я прослужил в храме нашей богини пять лет, за эти годы помог многим одержимым и сделал немало добра. Три дня назад пресвятейшая явилась ко мне и говорила, братья и сестры тому свидетели. »Монг, сын мой, за твою добродетель удостою я тебя великой чести. Быть тебе мужем принцессы долины Ив, и править с нею. Станешь ты тем исцелением, о котором молила несчастная, а она твоей связью со мною» — весь монастырь знает, так и было. Вот и пришел за обещанным.
Королевская семья была шокирована таким заявлением. С другой стороны, ложь в рядах священников, к тому же о Люксилине, каралась жестоко и не стражами, а самими ангелами.
— Отец, ты же не станешь слушать этого… Мы даже не знакомы.
— Не ты ли молила святую деву, исцелить тебя? Мне дана власть избавить от дурных сновидений.
— Тогда сделай это бескорыстно, как полагается монаху, к слову, обет безбрачия никто не отменял.
— Он действует лишь на службе, я могу отречься от титула священнослужителя, ради того дара, что мне преподнесла святая.
— Я не вещь, чтобы меня дарили, не бывать этому, слышишь?! — Не выдержав принцесса вскочила из-за стола и обнажила свой меч. К счастью или нет драка закончилась быстро — священник поставил магический щит, а затем одним заклятием обратил меч в прах.
Георг извинялся за случившееся, списывал все на болезнь дочери. Он велел Монгу остаться при дворе, а Ризу отправил на родину жены к лесным эльфам. Друиды жили веками, они обладали мудростью не одного поколения. Уж эти-то мудрецы могли научить молодую девушку уму-разуму. Азеркина такое решение поддержала и лично написала письмо кузену, падчерица же была только рада убраться подальше от жениха, который появился нежданно-негаданно.
Воительнице предстояло первое плаванье. Три острова — Серный, Жизни и Вечной Мерзлоты — были разделены Лазурным морем. Вечером они нагрузили корабль и отчалили, не боясь теней.
— Не волнуйтесь, миледи, вы все плаванье проспите, к утру уже будем на месте.
Однако, Риза так и не смогла уснуть. На закате со дна моря поднимались лазурные огоньки размером со светлячков. Их происхождение было столь же загадочно, как у оживших силуэтов: кто-то полагал, что это добрые тени, другие видели в них души утонувших моряков или тех, кого не приняли боги, третьи считали отголосками заклинания предков, четвертые — каким-то газом или испарением. Как бы то ни было, а волшебные огни отгоняли темноту, они же окрашивали воды в лазурный цвет по ночам.
И как матросы могли проспать такое зрелище?! Маленькие звездочки танцевали на поверхности, словно в небесах, некоторые из них подлетали выше. Одна даже приземлилась в ладоши принцессы. Девушка долго глядела на него — огонек без тепла и звука, просто маленький кусочек света, размышляла, можно ли его положить в банку, спрятать от солнца в трюме?
Но когда первые лучи коснулись глади моря воительница почувствовала, как огонек вырывается. Она отпустила его обратно, и тот пропал в бездне вод, вместо того чтобы исчезнуть под беспощадными лучами. Этому существу тьма была необходима, как воздух, видать от сюда пошло выражение «без ночи не бывает дня, а без темноты — света», ведь было что-то прекрасное в этом времени суток, что-то кроме страха.
Остров Жизни так же врезался в память. Прислуга в шутку говорила что дом эльфов — тот же лес, только домов там меньше. Они ошибались — сие место было действительно живым. Все — дороги, жилища, магазины, мосты — было растениями. Нет, не сделано из них, природа сама подстраивалась под остроухих, создавала причудливой формы арки и кровлю из листьев.
На сцене театра эльфов часто изображали в одеянии из травы — тоже ложь. Они любили наносить изображения листьев зверей и птиц на свои одежды, но ткань делали из шелка, а траву оставляли зверям на пропитание. Представители расы сильно разнились, единственное, что было общим — уши.
Цвета кожи — оранжевый, голубоватый, золотистый, медный — все те, что были в природе. Оттенки осенней листвы и весенних цветов, у некоторых от рождения тело покрывали родимые пятна, что скорее походили на татуировки, чем на родинки. Такими дарами их обделило божество, Азеркина же была на четверть человеком увы, именно эти гены сделали ее кожу бежевой, хотя на спине (падчерица видела это, когда помогала мачехе выбрать наряд) присутствовали бабочки, подобные отметинам сородичей.
Сами эльфы делились на дриад, фей, охотников, жрецов и множество других. Отличались они как родом деятельности, так и внешностью. Вообще внешность их вопрос довольно спорный — рождался ребенок определенного цвета кожи, с отметинами, а потом решал посвятить жизнь охоте или магии к примеру. В зависимости от его выбора отметины начинали меняться, а на теле проявлялись все новые и новые черты, характерные для той или иной группы. Так что тело остроухого — зеркало его жизни, может рассказать об увлечениях, успехах и неудачах.
Это все рассказал гостье друид. Он не был похож на человеческого священника — жил среди обычных сородичей, ходил проводить ритуалы к реке. Никто не ограничивал доступ к святыням ни днем ни ночью, разве что чужаков к ним не пускали.
Мудрец был рад и накормить, и ночлег дать — этим он хоть как-то напоминал того священнослужителя. Из ритуальных вещей был только клык вепря — тотемного животного — никаких крестов или сосудов со святой водой.
— А зачем нам отягощать себя символами веры, Лань и так знает, кто ей служит.
— Почему именно Лань?
— Интересная история. В начале времен все живое обитало на большом острове, позднее появились механизмы, гномы ушли в горы. А мы… Нас выгнали люди, пришлось бежать в море. Наш народ высадился на незнакомом берегу после скитаний — в те времена еще не было ни парусов, ни компасов, от берега отплывали только рыбаки и то недалеко. Природа приняла образ лани, она явилась голодным и уставшим существам, называвшими себя благородными.
Сущность попросила быть нас хорошими гостями на ее острове, не есть и не пить без разрешения, ни одного цветочка не срывать. Три дня бродили эльфы по землям обетованным, полными живности и снеди, но ничего не могли взять, тогда снова явилась нам Лань и сказала, что испытание пройдено. С тех пор остров Жизни стал нашей землей, теперь мы тут хозяева, сей дар каждый эльф ценит по достоинству.
— Как же темные, они не очень-то хотят захватить ваши земли, им долина Ив больше по душе.