— Ты омерзительна… — шепчет Абаль.
Но Ясмин слышит. У неё прекрасный слух. Смеётся.
— Тогда отвернись.
Он не отворачивается. Она знает. Она снова меняет позу, почти опрокидываясь в ложе ближайшего кресла и чуть раздвигает ноги. Едва заметно, но достаточно, чтобы услышать, как Абаль рвёт ворот тесного платья и почти выбегает из залы.
Ясмин проснулась и несколько секунд тупо пялилась в темноту комнаты. Без покрывала она замёрзла, а сердце грохотало, как цыганская арба по каменной тропе. Она заползла под одеяло и снова закрыла глаза, словно пытаясь забыть бесстыдный и страшный сон, в котором ее отвергли.
На этот раз сон был чёрным и пустым, как экран сломанного ноутбука. Ни звука жизни не билось в его чёрной глухой пустоте. Когда Ясмин проснулась, то чувствовала себя такой же выключенной и пустой. Цветок, лишенный корней. В голове то выло, то журчало, то сладко нашептывало. Она не сразу сообразила, что с ней общается эхолор — прелестного вида дерево, заменяющее жителям телефон. На него не позвонишь и он стационарный, а вот оставить два десятка гневных сообщений — самое милое дело. Мол, мастер Белого цветка, а как же дети? А ваш поединок, который вы затеяли среди учеников? Как же ваша совесть, мастер Белого цветка?
Съела, подумала Ясмин. Нормальные люди совесть пропивают, а я съела. Променяла на поместье, гражданство и прочие несущественные для моего комфорта вещи. Впрочем, ещё не вечер. Может, она и пить скоро начнёт. После таких-то снов.
— Проснулась?
Айрис стояла у двери, изящно оперевшись плечом о боковину входа. Ясмин промолчала. Даже у очень качественных психотерапевтов есть недостатки. Вряд ли Айрис понравиться место, куда ее посылают в подробностях в течение полчаса. Ясмин вдруг вспомнила, что однажды сорвалась так на маму, а та ее простила. Хуже, даже не рассердилась, словно бы поняла, что даже у очень качественных профессионалов бывает больно.
— Я завтрак сделала.
— Бутерброды? — с обидной улыбкой предположила Ясмин. Айрис скривилась, как от боли, но промолчала. — Ладно, давай.
К ее удивлению, сестрица ушла, а после вернулась с малоприятного вида бутербродами и горячим чаем. Устроила поднос на стул, а сама села на пол.
— Ешь. Ты два дня валялась, твоя Низа мне чуть дверь не выбила. От ее воплей эхолор вянет, да и мне немного трудно. Она полюбила орать в два ночи, а я в это время, к сожалению, сплю.
— А… Ясно.
Ясмин съела один бутерброд, а следом другой. Она не чувствовала ни голода, ни насыщения, но если бы Айрис принесла ещё один, то съела бы и его. Зачем она вернулась в этот мир?
Ах да, тело. Тело было только одно.
— Медведь твой приходил и Верн. Верн, если хочешь мое мнение, выглядит ещё хуже тебя. Его что, пытали? Ты спроси там, мне любопытно, что даёт такой эффект на живом человеке, — Айрис поймала ее взгляд и неохотно добавила: — А твой двуличный высокопоставленный любовник не приходил. Наверное решил, что ты сама к нему придёшь, как оклемаешься. Так что не зевай и беги к своему сокровищу, пока он не начал тебе изменять.
Ясмин допила чай и осторожно встала.
— Помоги одеться, — попросила она Айрис, и та послушно потрусила к деревянному, во всю стену шкафу, который куда больше походил на законсервированную грядку.
Внутри колосилась очищающая трава, стоял дезинфектор и переплетались толстые стебли аронума, синтезированного для бытовых нужд. Как они тут живут-то господи, в таком огороде. Хорошо дезинфектор берет большинство растений, а то давно умерли бы от мушек и жучков.
Она оделась в полном молчании под лепет Айрис про «брось этого мерзавца». Имей гордость. Верн симпатичнее. Ну или хотя бы вернее. Он же пришёл? Пришёл. Хоть что-то.
На выходе Ясмин обернулась, как это делала ее тезка десять лет жизни до неё, и увидела, что вместо злорадства или хотя бы приятного удовлетворения в глазах Айрис стоит тревога.
— Пока-пока, — сказала она Айрис и улыбнулась.
* * *
В ведомстве стоял шум, от которого тут же противно заныло в голове. И вроде бы закололо в боку. На первый взгляд связано это не было, но Ясмин связала и, поднимаясь в лодке, ползущей по травяным стеблям, мысленно крыла ведомство матом с первого по шестой этаж.