Мать, даже напуганная мужем до икоты, пыталась его защитить. Первые несколько лет. В двенадцать он нашёл ее без сознания, и с тех пор, отец всем лицемерно жаловался на здоровье жены. В себя она приходила всей реже. Последний раз был почти год назад.
Ясмин внимательно смотрела на него, но не перебивала. Она владела умением слушать, как сам Абаль — волной. На бледном лице — волшебные глаза, похожие на озеро, подернутое коркой льда.
— Наследник и запасной, — улыбнулась она, когда услышала про Верна.
Наверное, в ее мире это было расхожей шуткой. Глаза у Ясмин оставались невеселыми, даже когда она улыбалась.
— Ты, жестокая девчонка, — Абаль развеселился. — Разве ты не должна меня пожалеть? Пролить немного слез о моей судьбе?
— У тебя от слез сердце отрастет обратно? — спросила она грустно.
Глупышка.
Сердце у него было. И как у всякого аспида его сердце тянулось к теплу. Воспоминания, одетые в дымку змеиной меланхолии, давно превратились в часть хронологии человека, который перестал быть им. Должен ли он рассказать Ясмин и об этом? Если он возьмёт ее супругой, ей лучше заранее знать, каким станет их союз.
Глава 18
Остаток ночи они провели плодотворно. Ясмин, наконец, смогла поднять себя с постели и, хромая, ринулась к настойкам и лекарствам, которые хранил Тихий квартал в немыслимом количестве.
На полках гнездились настойки с весьма спорными названиями. Синий клык, Бодрость Ока орла, Танец отражённого лотоса. Она с трудом представляла, что можно лечить с помощью Танца отражённого лотоса. Но пара пузырьков заслужили своё доверие с помощью краткой аннотации.
К вывиху она примеривалась то так, то эдак, но оставляла на потом. Пока не заметила, что от вывиха не осталось и следа.
— Приятные последствия змеиной регенерации, — пояснил Абаль. — Я ещё и не такое могу.
Да. Ясмин слышала, что может и почему. Она механически вчитывается в этикетки лекарств, но думают не об этом. Думает, что такое не лечится. Все лечится, а прошлое — нет. Не лечится нелюбовь отца, не лечатся иглы, которые загоняли под кожу, не лечится скальпель, занесённый любимым человеком.
В Абаля она влила настойку Боргуса Цинверо, который описывался, как первая помощь по окончании боя. Мол, проверяет внутренние органы на предмет повреждений.
И, наверное, настойка подействовала.
К пяти утра Абаль выглядел, скорее, цветущей розой, чем пациентом клиники.
Завтракать они уселись в шесть утра, хотя это нарушало все принципы здорового питания.
— Я страшно голоден, — пожаловался Абаль.
— Я умею делать яичницу, — с готовностью согласилась Ясмин.
Она решила не рассказывать, что это ее коронное и единственное блюдо. Готовила она так себе, к тому же пересаливала.
У Ясмин была целая армия вопросов, но она оттягивала момент просветления, как могла. Нравится ли ему яичница (а кому нет, милая Ясмин?). Подсолить? Ни в коем случае. Где-нибудь болит? Ужасно, в области сердца — чуть левее, чуть ближе, по сказкам твоего мира, поцелуй должен облегчить страдания.
Чем дальше они дурачились, тем страшнее виделось ей будущее. До этого момента Ясмин не приходило в голову, что отказаться от Абаля — самый простой путь. Остаться с ним…
Остаться с ним, значило ступить на скользкую, мокрую от крови и разбитых чужих судеб дорогу. И замуж она будет выходить не только за Абаля, но и за всех его демонов. У неё-то демонов куда меньше. У неё вообще нет демонов. Так, штуки две. Даже не демоны, а мелкие бесенята, которые положены каждой уважающей себя леди. Или нет — госпоже.
— Ты ведь стал главой тотема Спиреи? — спросила она с сожалением.
Нарушать едва разгоревшееся мирное утро не хотелось, но не все родились сыновьями Примула. Кое-кому надо на работу и как можно раньше. Кое-кого ждёт скандал с тотемом Таволги. А информация… Информации много не бывает.
— Конечно, — и поймав ее непонимающий взгляд, дополнил: — Я превосхожу Примула грубой силой, даже без учета техники атак.
— А… Он разозлился?
Абаль расхохотался.
— Яса, он принудил меня взять на себя заботу о тотеме. Это просто приказ. Взять власть в тотеме можно двумя способами, если умирает предыдущий глава, и если глава добровольно отказывается от главенства.
— Примул сделал тебя главой? Но зачем? Разве он не теряет влияние на твою волю?
Абаль отодвинул тарелку и взял ее руки в свои. Серьезно заглянул в лицо.
— Он сумасшедший, Яс. Вся его жизнь нацелена на удержание власти над Вардой и на процветание Спиреи. Я — идеальное оружие, новый Примул, на мне пять клятв, и мне некуда бежать. Поэтому… Просто ты должна знать. Я скован. Однажды — скоро — я стану Примулом и дам богам Спиреи процветание, которого они так жаждут.