— Я подумаю, но то, что за вами остается свободное перемещение по замку, гарантирую, — духи задумались и на некоторое время отлетели дальше от меня, дабы провести между собой переговоры. Я не торопила, но и не хотела долго ждать ответа. Духи согласовав решения, согласились оставить за собой право свободного перемещения, и не упоминать свободу.
— Мы согласны, — вышел вперед один из них, — мы слышали, что кланники упоминали ваше имя, а замы просили вас не тревожить, только к чему все это, так и не узнали, пусть нам и самим было интересно. Поняли, что это не проблема, и что вашего одобрения не требует.
— Хм, — только и ответила, разворачиваясь и уходя из северной башни, где проводила много времени с Каширом, еще во времена обучения. Но то, что готовили что-то странное я поняла. Узнать бы заранее что именно, дабы быть вооруженной, только это не получиться. Придется ждать, пока кланники снизойдут и во все меня посвятят.
С предвкушением сюрприза или новости я провела несколько часов, пока ко мне в кабинет не пришел зам и с загадочным лицом не предложил проследовать за ним. Я не отказала, пошла за ним. Привел он меня в главный совещальный зал, где сидели старейшины, поприветствующие меня, когда я вошла. Я по-прежнему вела себя как ни в чем не бывало. Села на свое законное место, во главе стола и спросила:
— По какому поводу собрание? — Но тут на меня обрушился поток ярких блесток и хлопушек, прогремевших прямо над моим ухом радостных поздравлений:
— Поздравляем!
Честно, я забыла о собственном дне рожденья. Но даже не думала, что об этом помнит зам. Кроме моих кланников, дарящих подарки и поздравления, пришли и родные, дедушки, при чем оба и Тереза и Парис, недовольный окружением, но смирившийся, так как его жене нельзя волноваться, даже Аль пришел, принеся мне огромную подарочную коробку. Открыть подарки я решила в комнате, после всего празднования.
Гуляли мы долго, пока не заалел рассвет. Младшие пошли спать, все еще желая мне здоровья и счастья. Только вот счастья без любимого не всегда имеет место быть. Но откуда Мо знать, когда у меня день рожденья, да и некогда ему. Поблагодарив всех, я пошла в свою комнату, раскрывать подарки.
Самым первым я решила открыть подарок деда. Как и предполагала — это было оружие, он никогда не дарил мне что-то другое, кинжал, меч, метательный набор, да что угодно, но не то, что обычно дарят на дни рожденья. Вторым стал подарок мастера, отданный мне перед его смертью.
Сверток, в котором была картина, которую он написал, когда я была его ученицей и на которую я положила глаз еще тогда, триста лет назад, сейчас была у меня в руках. Картина самого красивого места в нашем мире, гора, с которой открывается потрясающий вид и где можно увидеть владения любого из народов. Третьим стал подарок Терезы, и конечно это было платье ручной работы, которое я тут же надела.
Обтягивающий и подчеркивающий верх с застегивающимся сзади воротом, короткими рукавами, свободным подолом, и открытой спиной, а материал не типичный для ее работы. Кружева, узорная вязь которого напоминала цветы, были в стиле эльфов, нежели ее. Но платье было замечательным.
— А мой подарок примешь? — Прозвучало за спиной. Обернувшись, увидела арва, с огромным букетом алых роз, и коробкой.
Мне хотелось ответить на его вопрос, но почему-то в глазах все плыло, и я постепенно понимала, что теряю сознание. Только по какой причине, так и не поняла. Слабость и тяжесть одновременно меня сломили, и я рухнула на пол, теряя сознание. Что-то в последнюю неделю это стало происходить постоянно.
ОтступлениеДалеко, не в землях какого-нибудь народа мира Индоры, в мраморно-белой комнате, с колоннами и без окон стоял белый стол с двумя поставленными друг напротив друга стульями, сделанными из редкого металла, как и стол, на котором располагались шахматные фигуры из фарфора. Друг напротив друга сидели две девушки, похожие как две капли воды лицом, но не сутью. Одна была темной, а вторая светлой, и обе они являлись богинями этого мира. Но они не спорили, а жили дружно, как и полагается семье и хорошо между собой общались. И именно сейчас обсуждали то, что творилось в их мире.
— Как думаешь, у них действительно получится остановить нашего брата? — Спросила темная богиня у светлой, держа в руках одну из фигур, думая, куда бы ее поставить.
— Не знаю, — ждала хода сестры светлая, — в прошлый раз у сотни это получилось с трудом, не думаю, что у этой шестерки что-то получиться, хотя, — и задумалась, — Зеронер, — позвала светлая богиня.
— Вы звали, госпожа?
— Да, как там наша девочка?
— Почти готова, еще немного и сила проснется, только для скорого толчка нужно большое потрясение, — богиня задумалась и обратилась к сестре:
— Как думаешь, кого можно у нее забрать?
— Даже не представляю, — и задумалась, — для большего эффекта арв бы подошел, — но светлая запротестовала, сказав, что у девочки это единственный шанс не сойти сума и не стать подобием ее мастера, — тогда ее старик будет в самый раз, да и не нужен он ей так, как она ему. Она лишь держит его, не давая уйти и встретиться с любимой и сыном, — светлая согласилась и решила пойти к нему лично. Ну а пока, продолжалось обсуждение предстоящего сражения с их братом.
Они сидели и играли в шахматы, но на самом деле решали, что делать с идеей их брата о подчинении всего мира. Светлая была более спокойной, в отличие от темной, которая все еще была на взводе от услышанного. Она удивлялась, даже остановила игру и вернула фигурки, которые они расставляли в прошлый раз, думая над тем, кого взять в этот раз, дабы предотвратить разрушение их любимого мира, оставленного их отцом в наследство.
— Неужели он думает, что мы просто так сдадимся? Не понимаю, зачем пытаться снова. Когда у него просто нет шансов? — Не верила в настолько упорного и жадного до власти брата, темная сестра.
— У него они в прошлый раз были, и если бы не вмешались мы, власть была бы его, так что не вмешайся мы и в этот раз, будет то же самое, даже хуже.
— Значит, нам остается лишь надеется на этих шестерых и ждать, пока они остановят орду? — Удивлялась спокойствию сестры темная богиня.
— Да, на них вся надежда, — светлая всегда была оптимисткой, тогда как темная не видела хорошего, среди всего запутанного и затуманенного будущего. Поэтому она и не верила в то, что у них что-то получится сделать с помощью всего лишь семерых воинов, не доблестных рыцарей и великих магов, как восемь столетий назад, а простых жителей их мира, пусть и с хорошим потенциалом.
— Это сущий бред, — не могла понять логики сестры темная, — да и не такие они как та отважная сотня. Те были истинной надеждой мира, отважные воины, могущественные маги, а эти? Посмотри на них, — и взяла одну из фигурок, — этот бывший подданный нашего брата, — на что светлая богиня ответила:
— Он наш подданный, скинутый фанатиками в хаос по неосведомленности и домыслам непонимающих последователей лживого проповедника, — на что темная взяла другую фигурку со своей стороны:
— А этот? Арв, прозванный Алый Демоном, Проклятым палачом, которого многие до сих пор боятся и ненавидят. Как он собирается спасать мир, если был безжалостным убийцей? — Потом взяла другие, — а эти двое?
— Эльфы? И что?
— А то, они вообще не вписываются в эту команду, — потом взяла королеву, выхватив ее из рук сестры, — а на нее вообще завязана вся эта миссия. На кого? На вампира, сестра, подумай?
— Она как раз и подходит на роль предводителя, тем более не забывай, она моя подданная, пусть и стала твоей, сильф внутри всегда остается сильфом, тем более у нее наследие матери скоро проснется и девочка станет еще сильнее, а как тебе известно, за сильными лидерами тянуться.
— Ладно, предположим, но вот он, — и взяла другую фигурку, — он правитель, да и твоя девочка ему отказала, не думаю, что он согласиться влиться в их команду, где главной будет эта девочка.
— Наоборот, он захочет быть ближе к ней, надеясь на то, что она передумает, так что он в команде, — только темная сестра все еще не верила в эффективность задуманного плана, пусть сестра и рассказала все положительные стороны задуманного, сомневаясь:
— Как они справятся?
— Как-нибудь, — подмигнула сестра своей темной половинке, — мы будем наблюдать и если что поддерживать по мере наших с тобой сил. Так что надеяться и верить, вот что нам остается.