– Он, значит, погиб?
Доктор чуть было не сказал, что нет, он жив. Но в последний момент вспомнил просьбу Саидходжи.
– Надеюсь, нет, и жив,
– А извещение?
– Извещение одно, но ведь его никто не видел мертвым. Значит, он, возможно, остался жив, и я хочу в это верить. Пусть даже он попал в плен, я хочу в это верить.
– Вы оптимист, оказывается…,– не договорив, Соколов увидел на столе фотографию Герхарда, и, схватив его, спросил у доктора, – извините доктор, а кто это на фотографии?
– Это и есть мой сын Герхард, а что случилось?– взволнованно спросил он,
Еще немного подержав фотографию в руке, затем положив на стол, Соколов, обернувшись, взяв доктора за плечи, усадил в кресло.
– Ну-ка отец, присаживайтесь, и держитесь крепче за спинки кресла, я скоро вернусь, – сказав, вышел из кабинета.
Через пару минут, держа в одной руке графин с водой, а в другой ведя Луизу со стаканами в руке, вошел в кабинет. Налив в стаканы воды, протянул им. Доктор тут же ему возразил,
– Я не хочу пить, в чем дело?– А Соколов не унимаясь,
– Держите, держите. Она вам сейчас понадобится, когда услышите новость, которую я вам скажу. Ну, вы готовы, услышать ее?
– Да,
Доктор и Луиза напряглись, хотя вид капитана сулил им хорошую весть. Капитан взял в руки фотографию Герхарда, и повернувшись лицом к ним, торжественно произнес,
– Уважаемый доктор Штаубе, Луиза. Ваш сын и ваш брат Герхард жив, и если не ошибаюсь, он еще пока здесь, недалеко от вас.
Как и предполагал капитан, они, залпом выпив воду, вскочили с кресел,
– Как, где, не может быть?– Схватили за руку капитана.
– Может, еще как может, – обнимая их обоих, сказал капитан. – И надо же, такому случится. В январе 1943 года, в городке Калач, под Сталинградом, среди развалин госпиталя, именно я его нашел. Он был без сознания и лежал на носилках.
Капитан рассказал им, как его нашел. Как приказал двум бойцам отнести его в госпиталь. Как особист хотел его бросить в яму к остальным погибшим немцам, а капитан Кондратьев не дал ему этого сделать. Затем Герхард, придя в себя, спас его друга Саидходжу и начальника штаба Армии генерал лейтенанта Комарова, который в последующем прогнал особистов.
– Дорогой доктор, в этой истории есть и грустная сторона. Когда в госпиталь попала авиабомба, я не знаю, как ваш сын оказался на носилках. Вот когда мы его нашли, он был придавлен козырьком входа госпиталя. Наверное, вследствие взрыва, а может быть из-за попадания на него обломков здания, ваш сын потерял память. Мы его называли доктор Ганс.
– О Боже, – воскликнул доктор.
– Но это не столь страшно и не столь важно. Главное ваш сын Герхард жив, и вы правы, он – великолепный хирург, спас немало жизней. Память рано или поздно восстановится и он вспомнит вас, не так ли?– успокаивая, спросил капитан.
– Да, конечно, главное он жив и вы сказали где-то рядом. Мы можем его увидеть?
– Я сказал, был,
– Почему был и где он сейчас?
– Меня выписали неделю назад, тогда госпиталь где служил ваш сын Герхард, готовился к передислокации.
– Как понять к передислокации и куда он готовился отправиться?
– В Манчжурию, это в Китае, на войну с Японией.
– На какую войну, ведь война уже закончилась?
– Вот видите доктор, я не должен был вам об этом говорить. Это, по крайней мере, еще тайна, хотя все об этом знают и говорят.
– И что мы не увидим Герхарда?
– Я вам не советую этого делать. Потому что война еще не завершилась, а следователи особого отдела не сидят без дела, они везде рыскают. Я уверен в том, что наблюдение за вашим сыном они еще не сняли. Дайте вы им только повод, и Герхард окажется в их застенках. Тем более если узнают, что он майор Германской Армии и у него где-то рядом есть родственники…
– О, боже, – восторгался доктор.
– Это очень опасно и пока ни к чему. Завтра утром я схожу в госпиталь. Если Герхард еще не уехал, постараюсь придумать, как его привести к вам. И еще, о нашем разговоре и о том, что вы услышали здесь, ни слова в присутствии Уварова и Нефедова. Незачем нам лишних ушей, они могут проболтаться, хорошо?
– Да, да, конечно. Как скажите, господин капитан. – А затем, спросил у дочери, – Луиза, родная, гости, наверное, уже проголодались, у тебя все готово, можно их звать к столу?
– Да, папа, стол уже накрыт, можете звать,
– Тогда, господин офицер, зовите своих товарищей к столу, – и тихо добавил, – отметим нашу тайну.
– Луиза, прошу вас, вы идите и зовите моих друзей к столу, а мне надо поговорить с вашим отцом.
Как только Луиза скрылась за дверью, капитан продолжил,
– Простите, пожалуйста, дядя Карл, я могу вас так звать.