Извозчик привёз к многоэтажному доходному дому.
Поднявшись на пятый этаж, Зося позвонила. Вышла милая женщина. Она поохала, вспоминая своего прежнего постояльца-студента, сказала, что свободных комнат сейчас нет, но рекомендовала одну свою знакомую, которая жила поблизости и тоже сдавала меблированные комнаты.
Вещей у Зоси было мало: лишь небольшой чемоданчик. И она отправилась пешком.
Хозяйка, женщина лет сорока, встретила её строго и неприветливо:
— Да, есть комната, но — чтобы никаких гулянок! И деньги — вперёд за две недели!
— Да Вы не думайте так, сударыня: я учиться приехала! В институт поступать буду!
— Знаю я вас таких! Учиться!... Институт!... А сами — пьянки с парнями, чтобы замуж выскочить! А потом — брюхатые, без денег... — на жалость давить начинают! Не потерплю! Сгоню! Чтобы никаких кавалеров я тут не видела! И порядок чтобы был!
— Хорошо, — произнесла Зося, стараясь понять, чем же уже успела так не понравиться.
Она осмотрела комнату и, несмотря на неприветливую хозяйку, всё же согласилась снять на первое время. Долго искать жильё в незнакомом городе не хотелось. Комната была чистая, светлая, почти без мебели. Стол, шкаф, кровать. А что ещё нужно?
Вступительные экзамены должны были начаться уже послезавтра. Институт — рядом, пешком можно дойти. Это — удобно.
Когда Зося заплатила за комнату, то хозяйка заметно подобрела...
* * *
В этом году набор новых студенток в Женский медицинский институт объявили необычно рано, сразу по окончании экзаменов в гимназиях. Так как в прошлом году желающих поступить оказалось намного больше, чем принятых, то были введены вступительные испытания. Те, кто их не выдержали и не были зачислены, — имели возможность после попробовать поступить в другие учебные заведения.
В просторном красивом холле ещё так недавно построенного здания института было очень много девушек. Когда подошла очередь Зоси, она вошла в кабинет и подала свои бумаги.
Принимавший заявления, просмотрел Зосины документы.
— Этого — недостаточно. Потрудитесь принести аттестат из гимназии и, если есть, то, очень желательно, — свидетельство с фельдшерских курсов.
— Но у нас в городе нет полной гимназии, только четыре класса. Я экзамены специально ездила сдавать. Вот — бумага.
— Голубушка, так — не положено! Вам придётся здесь держать экзамен по латыни. По результатам экзамена и собеседования будет принято решение. Приходите завтра к 10 часам.
На следующий день народу было уже несколько меньше.
* * *
Вот и экзамен.
Вначале — строгий взгляд и недовольство принимающего экзамен седого профессора:
— Вам, сударыня, ещё только 19 лет, а мы принимаем с 20.
— Мне уже скоро исполнится! Осенью уже будет полных 20!
— А это вот — что за бумажка такая?
— Это — оценки за гимназический курс. У нас в городе гимназия неполная, мне пришлось экстерном сдавать. Они сказали, что бумага такая действует.
— Сказали., мало ли что сказали.
И как Вы — по латыни — тоже экстерном учились?
— А Вы — спросите! Можно — по словесности латинской, а можно — по анатомии! Я всё знаю!
— Да ну? Может, Вам и учиться у нас не надо, и так всё знаете?
— Обязательно надо! Мне очень надо врачом стать! Настоящим!
Профессор смотрел на Зосю с удивлением. Эта девушка-провинциалка с ясным открытым взглядом словно не замечала его сарказма и недовольства.
Он приподнял очки, внимательно разглядывая Зосю. Потом опустил очки обратно и достал из стола кафедры анатомический атлас:
— И все органы в этом атласе на латыни назвать сумеете, с пояснениями?
Зося отвечала уверенно и без запинок. Профессор начал входить в азарт, усложняя вопросы с каждой следующей страницей атласа, словно экзаменовал уже давно обучающуюся студентку. Его удивление быстро нарастало.
— Как так? Без курсов — а всё знаете?
— Я в больнице отцу помогала, запомнилось многое ещё с детства. И практика у меня почти как у фельдшера была, только бумажки нет.
— Значит и латыни тебя отец учил? Он — врач?
— Да, хирург.
— Ну и как отца твоего зовут?
— Фёдор Петрович Березин.
Профессор вскинул голову и внимательно посмотрел на Зосю:
— У меня в Москве лет двадцать пять тому назад был ученик, Фёдор Петрович Березин. Диссертацию защитил. Талантливейший, перспективнейший, надо отметить, был молодой человек! Весьма, весьма большие надежды подавал! Потом практиковать он начал самостоятельно в Москве. История там какая-то случилась в клинике: случай смертельный во время операции. Вроде бы, всё — чисто, комиссия так решила, но он тогда пропал.