Он указал на дубовые доски в два дюйма толщиной, скрытые под тканью балдахина, чтобы они не были видны с воздуха.
— Что ты собираешься предпринять против орлов, сестра? Мне хотелось бы передвигаться свободно.
Комтурша указала на большую крытую повозку, стоявшую неподалеку на пастбище.
— Под брезентом спрятан фальконет, небольшая серпентина с длинным вытянутым стволом. Она стреляет пулями меньше куриного яйца. Дно повозки особым образом укреплено, а над фальконетом мы сконструировали лафет, позволяющий поднимать ствол вверх под большим углом. К сожалению, в данный момент у нас всего семь таких орудий. Зимой я приказала укрепить шестьдесят повозок для их установки. Если Мишель справится со своей миссией в Валлонкуре, то привезет порядка шестидесяти орудий из арсеналов Змеиной лощины. Они пригодятся также во время осад, поскольку стреляют очень точно.
Жиль был впечатлен. Хоть эта комтурша и одевается, как шлюха, но полководец она опытный и умелый, это вне всякого сомнения.
— А фальконеты, они что, способны снять орла с неба?
— Непременно, брат. Хотя их нужно применять в большом количестве, чтобы добиться успеха, поскольку в быстро движущуюся цель, такую как птица, попасть очень трудно.
Гептарх кивнул, словно был очень хорошо знаком с военными тонкостями.
— Я весьма доволен твоей работой, сестра. Чем ты занималась, когда я потревожил тебя?
Она самодовольно улыбнулась.
— Указывала некоторым командирам, где вырыть выгребные ямы.
Сначала Жиль счел это шуткой, но она ничего больше не объяснила.
— Выгребные ямы… — Ему с трудом удалось сохранить спокойствие.
Он был почти уверен, что она дурачит его. У нее бойцовский дух, это он замечал и во время предыдущих встреч.
Очевидно, ей доставляло удовольствие обманывать его. К счастью, адъютант был единственным свидетелем их разговора.
— Вот как, выгребные ямы, — снова повторил он.
— В данный момент выгребные ямы имеют для нас большее значения, чем фальконеты, — небрежным тоном произнесла она. — Не знаю, задумывался ли ты когда-либо о том, какую огромную гору фекалий оставляет в каждой долине войско, подобное этому.
— Признаюсь, я очень редко задумываюсь об испражнениях солдат, — холодно ответил он.
— Вот почему этим занимаюсь я. Выкопать достаточно выгребных ям в таких местах, чтобы они не испортили питьевую воду, — очень важная задача. Еще не дойдя до Фирнстайна, мы можем потерять четверть войска из-за холеры и прочих гадостей, если тщательно не спланировать все. Столько вреда орлы не нанесут нам даже за год, хотя я признаю, что для морали воинов очень плохо, когда они так беззащитны перед атаками врага, от которого нельзя защититься.
— Холера…
Впервые за последнее время Жиль задумался над тем, разумно ли было присоединиться к походу. О военных делах он знал мало, но в болезнях внутренностей разбирался. Вспышка холеры унесет тысячи жизней. И первыми умрут дети, старики и слабые.
— Теперь я спокоен, потому что у меня такой старательный полководец. Пожалуйста, извини, что помешал тебе заниматься делами из-за своего неуемного любопытства. Больше я тебя не буду задерживать.
Она поклонилась и удалилась. Жиль хорошо представлял себе, что она думает о нем. Для этого похода она еще понадобится. А потом нужно будет подыскать ей отдаленное комтурство. Место, где много неприятностей и мало солдат, которыми можно распоряжаться. Если в мирное время ей станет скучно, то это будет опасно. Ей недостает дипломатичности. А для запутанных интриг, которые были повседневностью в Анискансе, она явно не создана. Однако он знал, что солдаты очень чтят ее. Даже рыцари Древа Праха все больше и больше проникаются к ней расположением — так сообщали его шпионы. После окончания войны ее нужно будет лишить командования!
Булавочные уколы
Люк пригнулся, когда рявкнул пистолет с поворотным затвором. Пламя из ствола орудия опалило ему щеку. Он ударил кучера гардой тяжелого меча по лицу и сбросил его с козел.
Мужчина скатился в придорожную канаву и закрыл голову обеими руками. Люк перебрался из седла на козлы. Придержал свою лошадь и заглянул под брезент. Бочонки с порохом!
— Быстрее! — крикнул ему Аппанасиос. — Проклятье, быстрее же!
Люк слышал далекий грохот подков. Снял латунную капсулу со своей перевязи и взмолился, чтобы затяжной дождь не погасил скрытый толстый фитиль.
Поспешно пробил кинжалом крышку первого бочонка и вынул запальный шнур из-за пояса. Просунул шнур в щелку в деревянной крышке, подул на толстый фитиль и поднес его к запальному шнуру. Зашипев, огонь пробудился к жизни.
Люк поторопился сойти с тяжелой повозки. Аппанасиос держал в поводу его лошадь.
Юноша перепрыгнул с козел в седло. Пистольеры противника были на расстоянии сотни шагов. Один из кентавров выстрелил из аркебузы, но безрезультатно.
— Отходим! — крикнул Аппанасиос.
Маленький отряд повернул. Горело пять из шести повозок. Люк плотно прижался к шее своего жеребца. Они понеслись к светлому пролеску. Часть пистольеров свернула с дороги, чтобы преследовать их. Остальные направлялись к колонне из повозок.
Кучер, которого столкнул Люк, побежал к всадникам, яростно размахивая руками. Мощный взрыв перекрыл его крики.
Жеребец Люка отпрянул. Их накрыла волна горячего воздуха. На рощицу впереди посыпались деревянные щепки. Один из кентавров споткнулся. Хромая, снова поднялся на ноги. Его левая передняя нога была сломана под коленом. Он достал два пистолета и остался встречать преследователей.
Люк выругался. Помочь кентавру было невозможно. Хотя колонна разделилась, преследователей по-прежнему было в пять раз больше, чем их. И у врагов были отдохнувшие лошади.
Они неслись в лес. Голые ветви хлестали Люка по лицу. Позади он услышал два выстрела. За ними последовали еще. Люк снова выругался. Вот уже сколько недель они только и делают, что убегают. Когда бы они ни напали на отряд снабжения, вражеские патрули оказывались неподалеку. У них не оставалось времени. Все заканчивалось безжалостной травлей. Любая попытка стоила крови.
Они пересекли длинную поляну и собрались у трех тисов, как и договаривались. Люк снял с перевязи пороховой картуш и поспешно перезарядил оба своих седельных пистолета. Едва он опустил шомпол в дуло, на другом конце поляны появился первый пистольер.
Люк вставил пулю в ствол и затолкал ее. Поспешно натянул ключом поворотный затвор. Затем добавил на полку щепотку мелкого затравочного пороха. Он попытался закрыть полку рукой от дождя и быстро захлопнул крышку.
Враги уже в центре поляны. Еще двадцать шагов, а то и меньше.
Люк поднял пистолет. Он держал его несколько наискось, целясь в грудь всадника. Его указательный палец согнулся. Стальное колесо чиркнуло по пириту. Выстрела не последовало. Времени опускать пистолет в кобуру не было. Он просто бросил его. Тонкий кожаный ремешок соединял пистолет с ушком на его нагруднике. Поэтому оружие не упало в грязь и только немного мешало.
Некоторым кентаврам повезло меньше. Их орудия воспламенились. Свинец ударился о сталь. Над головами убегавших свистели болты. Раздались еще выстрелы.
Некоторые всадники из первого ряда пикинеров упали.
— Атакуем! — крикнул Аппанасиос, устремляясь навстречу всадникам.
Люк пришпорил своего жеребца. Всего три удара сердца спустя он был в гуще битвы. Удар разбил забрало его шлема и оцарапал щеку. Его прямой выпад был нацелен в уязвимое место между бувигером и шлемом. Рука его противника бессильно обвисла, тяжелый меч вывалился.
Пуля отскочила от наплечника Люка. Перед ним появился всадник с вороньим клювом. Шип оружия сверкал под дождем.