Почему он плачет?.. Мне хотелось утешить котенка, погладить его по голове, прижать к себе… Но теперь моих сил уже не хватало ни на что. Я не могла даже моргать.
Странно… Похоже, туман в моей голове рассеялся, и я уже была способна мыслить. Только вот меня самой не было.
Тишина. Звенящая тишина. Но она меня не пугала. Мне было хорошо. Мне было спокойно. Вокруг меня (хотя я уже не была уверена, существую ли я вообще) был свет, ослепительный белый свет. Мне было хорошо и спокойно. Мне было так… одиноко.
Я не знала, как долго я находилась в этом слепящем свете. Минуту, день, неделю? А было ли там вообще такое понятие, как время? Меня мучило много вопросов. Однако постепенно все становилось неважным. И наконец остался лишь один вопрос: кто я? А потом исчез и он.
Как вдруг…
— А!!! Да вы совсем о… тьфу! Ополоумели! Да я ж вас на части порву, когда вылезу!
— Сначала вылези.
Этот извечно спокойный голос Рэя привел меня в состояние крайнего ступора.
— Хозяйка моя любимая, заткнись, пожалуйста!
Я ошиблась. Крайний ступор пришел сейчас.
Наверняка со стороны было забавно наблюдать за стоящей по шею в воде в большой деревянной бочке белокурой девушкой. Только самой белокурой девушке было совсем не весело.
— Ты зачем меня в бочку с ледяной водой закинул? — уже тихо спросила я, а зубы начали стучать так, что даже в шумном общем зале было отлично слышно.
Рэй не ответил. У меня создалось впечатление, что в нем сейчас происходила нешуточная внутренняя борьба. Только ее причину я не понимала.
— Кира, — Кузьмяк запрыгнул на ободок бочки. Котенок вцепился в него когтями, чтобы не упасть. Звереныша совсем не прельщала перспектива совместного купания. Меня, впрочем, тоже. — Мы волновались. Очень волновались.
Я опустила голову. В воде я увидела свое отражение, и оно мне совершенно не понравилось. На моем лице появился здоровенный синяк, и он явно не собирался исчезать по доброй воле в ближайшее время.
— Кира, ты помнишь, что произошло? — котенок вопросительно уставился на меня, глядя снизу-вверх. — Кир, ты чего? Ну не надо, пожалуйста…
Но я ничего не могла с собой поделать. По моему изуродованному лицу непрерывным потоком текли слезы. Однако оплакивала я отнюдь не испорченную внешность. Проблема была намного серьезнее.
— Их нет, — прошептала я, давясь рыданиями. — Моих сил больше нет…
В ту же секунду Рэй вытащил меня из бочки и прижал к себе. Я хотела было отстраниться, но он не позволил. Я не могла ни вздохнуть, ни закричать. Я могла только плакать.
Рэй гладил меня по волосам, не обращая внимания на то, что его одежда тоже становится мокрой. Мысли мои путались. И… хоть я и была в ужасе от того, что магические силы меня покинули, мне было уютно в объятиях этого здоровяка. Все проблемы словно отошли на второй план, и я уже добровольно прижалась к Рэю.
А он тем временем поднял меня на руки и куда-то понес. Я и не думала сопротивляться. Если честно, подозреваю, что мне бы все равно никто и не позволил это сделать. Почему-то мне казалось, что я уже далеко не в первый раз нахожусь в этих крепких объятиях. А может быть, мне просто хотелось на кого-то положиться, а не решать все проблемы самой. Иногда хочется быть обычной слабой женщиной, а не могущественной гадалкой. И сейчас мне была предоставлена преотличнейшая возможность. Как говорится, бойтесь своих желаний.
И все же, наверное, стоит вам объяснить, что же здесь произошло. По правде говоря, я и сама не совсем поняла. Ясно лишь одно: меня пытались убить.
Еще, когда была жива моя Наставница, она доходчиво мне объяснила, что я отнюдь не всесильная гадалка, хоть и весьма одаренная. Даже я не смогу почуять, если меня попытаются отравить при помощи горечавки. Этот с виду безобидный нежный цветочек способен унести на Ту сторону любого даже очень могущественного мага. И ни ведьма, ни колдун, ни гадалка не почувствуют присутствие этого смертоносного для владеющих магией растения. Обнадеживало только то, что уже почти тысячу лет никто в природе не встречал горечавку, так как она росла только в Ирэме, а, как известно, он уже почти тысячу лет как не существовал. Только кто-то все-таки сохранил немного этого растения специально для меня.
К моего огромнейшему счастью, спутники вполне могут учуять горечавку. И тем более такие, как мой фамильяр-гурман. Кузьмяк мог определить по запаху любую специю, которую повар добавит в еду. Этот маленький черный пушистый привереда уже неоднократно доводил меня до белого каления своими придирками, мол я не ту приправку в кашу положила.
Одной из причин почему ведьмы, колдуны и гадалки решают обзавестись спутниками испокон веков была способность фамильяров почувствовать горечавку даже тогда, когда они эту травку и в глаза-то никогда не видели и на язык не пробовали. По крайней мере так было раньше, когда еще существовал Ирэм. Мне же Кузьмяк достался по собственной глупости.
Вам могло показаться, что я слишком легко восприняла новость о своем бессилии. Я тоже так думала. До тех пор, пока у меня не отказали руки и ноги, и я не могла говорить.
— Хозяйка моя любимая, — причитал Кузьмяк прямо мне на ухо. Он запрыгнул моему телохранителю на плечо, и, к моему удивлению, последний ничуть не возражал. — Держись, пожалуйста. Все будет хорошо. Ой! Рэй, она падает!
И ничего я не падала. Всего лишь ремешок на моем вещь-мешке лопнул, и моя волшебная сумочка оказалась прямо под ногами Рэя. Он аккуратно поднял ее, умудрившись при этом не уронить ни меня, ни котенка.
Моя рука безвольно повисла — я даже не смогла сжать пальцы, чтобы удержать вещь мешок. И, похоже, это уже и не нужно было делать.
— Ой, плохо дело! Ой, плохо дело! Хозяйка моя любимая, держись давай! Ничего. Я тебе сумочку подлатаю. Честно-честно! Я даже крестиком вышивать умею. Кхм. То есть научусь.
До меня далеко не с первого раза доходили слова Кузьмяка. Но на мое счастье он словно специально для меня повторял все снова и снова.
Рэй все нес меня куда-то. Я и не подозревала, что общий зал такой большой. По крайней мере сверху так не казалось. Редкие прохожие на нас совсем не обращали внимание — они спешили на встречу со своими вождями.
Ремешок вещь-мешка рассыпался на нитки.
— Хозяйка моя любимая, пожалуйста, не надо! Держись! Рэй! Она умирает!!!
Мои глаза застелила пелена, и я очень жалела, что слух все так же был при мне. Истерический кошачий визг способен выдержать не каждый. Тем более умирающий. Я поймала себя на мысли, что это ничуть меня не трогает. Странно… Почему так? Может быть, потому что я устала? Устала не принадлежать себе, устала все время быть в дороге, устала без любви. Тогда возможно так будет лучше?
Мне почудилось, будто мой ветер ласково прошелся по моим волосам, прикоснулся к щеке, ко лбу… Нет, это не он. Мой невидимый повелитель не вернулся ко мне даже в такой час. Почему я так по нему скучаю, ведь я же была в его клетке так много долгих одиноких лет? Почему он мне сейчас так нужен? Я же всегда мечтала от него избавиться!
— Что с ней?
Голос Рэя. Только почему в нем так много боли и отчаяния. Я, конечно, понимаю, что ему вряд ли заплатят за мертвое тело той, которую он должен был защищать. Но не настолько же убиваться! Или это он так своей репутацией дорожит?
— Умирает она! Не видишь, что ли! — уже вопил во всю глотку Кузьмяк. — Вещь-мешок ее рассыпается!
Не знаю, что выразил взглядом мой горе-телохранитель, но это довело моего котенка до бешенства. Настолько, что он даже зарычал:
— Ты тупой или прикидываешься?! Сумка и она неотделимы! Перед смертью хозяин передает сумку преемнику. Так вот она не успела! Ты понимаешь, что это значит, дубина стоеросовая?
Ой, это он зря. Сейчас моему языкастому зверенышу не поздоровится. Насколько я успела изучить своего телохранителя за короткое время нашего знакомства, он не терпел такого отношения к себе.
Но я ошиблась. Рэй не только не стал реагировать на резкие слова фамильяра, но и вовсе заговорил так, как я за ним никогда не замечала:
— Блохастый, что можно сделать? Как ее спасти? Что Я могу сделать?