Придворная врачевательница, ухаживавшая за королевой наравне со служанками, поставила на столик фарфоровую чашу, от которой шел пар. В нос Хэсины ударил терпкий запах женьшеня.
– Будьте благоразумны, Ваше Высочество. Вам нельзя надолго оставаться вдали от горного воздуха.
– Вам следует сосредоточиться на том, чтобы поправить здоровье, мама, – добавил Санцзинь, стоявший подле королевы. Это было его заслуженное место – в отличие от Хэсины. Брат перевел на нее взгляд, и она застыла. – Шина станет хорошим правителем.
Королева рассмеялась коротким, лающим смехом.
– Ты заступаешься за сестру, но знаешь ли ты хотя бы половину того, о чем она думает?
Как будто она знала это сама.
Королева склонила голову набок и посмотрела на дочь. Хэсина почувствовала, как у нее деревенеет тело.
– Ты. Почему ты так сильно хочешь править?
Еще неделю назад Хэсина не смогла бы ответить. Это судьба избрала ее. Лишь сейчас, семнадцать лет спустя, Хэсина избрала ее в ответ. Ради истины, ради справедливости и ради отца.
Но у нее не было привычки открывать матери душу.
– Почему бы мне не хотеть править? – В конце концов, ее готовили к этому всю жизнь. Она жертвовала своими детскими увлечениями, чтобы изучать каллиграфию, космологию и дипломатию.
– Если ты делаешь это ради отца, то напрасно стараешься.
Хэсина моргнула.
– Что вы имеете в виду?
Королева подняла руку, и служанка тут же начала ее растирать.
– Что бы ты ни делала, его не вернешь, – сказала она странным, усталым голосом.
Неужели мать принимала ее за ребенка? За малышку, которая все еще верит в сказки преподавателей о том, что, если учиться усердно, станешь бессмертным мудрецом и обретешь способность воскрешать мертвых?
Но прежде, чем Хэсина успела ответить, придворная врачевательница цокнула языком и кивком головы указала на чашу, от которой по-прежнему шел пар.
– Отвар остывает, – проговорила она спокойным голосом, таким же, каким сообщила Хэсине, что король умер естественной смертью.
Хэсина вспомнила о своей цели и, схватив чашу со стола, опустилась на колени. Потом склонила голову.
– Пожалуйста, мама. Примите это.
Примите меня.
Придворная врачевательница ошибалась. Отвар не остыл. Подушечки пальцев Хэсины горели огнем, и ей казалось, что жар доходит до самых костей. Но она не опускала чашу. Она давала матери возможность. Раз королеве было слишком трудно произнести слова одобрения, она могла просто принять отвар как символ того, что Хэсина почитает и уважает ее.
Руки Хэсины уже начинали неметь, когда послышался стук в дверь. Служанка поспешно открыла створки, и в комнату зашел мужчина. Поле зрение Хэсины было ограниченно, поэтому она видела лишь подол его ханьфу.
– Надеюсь, вас привело сюда важное дело, министр Ся, – холодно произнесла мать Хэсины.
Ся Чжун?
Хэсина не верила своим ушам. Она не могла поверить в происходящее, даже когда Министр ритуалов проговорил:
– Я не стал бы беспокоить вас, если бы мое дело не было важным.
Она не верила, даже когда министр стал рядом с ней на колени и обдал ее запахом мокрых, холодных чайных листьев.
– Я пришел, как только узнал, что вы вернулись, – сказал Ся Чжун. – Нам нужно обсудить вопрос престолонаследия.
Хэсина напряглась. Внезапно ее охватила уверенность, что Ся Чжун узнал об измене, узнал о визите в подземелья. Он видел ее лживое сердце насквозь. Он пришел заявить, что она не может стать королевой.
– Она не готова. – Неверие матери обожгло Хэсину, но это было ничто по сравнению со смертью от тысячи порезов. У нее закружилась голова. Когда министр заговорил, она изо всех сил старалась следить за его мыслью.
– Параграф 2.1.3. «Ни один правитель, будь он молод или стар, не может знать всего. Земли королевства обширны, и их населяет множество людей. Без постоянной помощи со стороны советников и министров даже самые опытные короли и королевы окажутся неспособны исполнять свой долг».
Когда он закончил, наступила тишина. Наконец ее нарушила королева.
– Убирайтесь вон из моих покоев, – приказала она. Только тогда Хэсина поняла, что хотел сказать Ся Чжун, зачитывая этот отрывок. Он пришел не для того, чтобы обличить ее. Наоборот, он убеждал королеву дать ей благословение.
– Подождите.
Министр низко поклонился и поднялся на ноги, разогнув сначала одно колено, потом другое. Он стал пятиться к двери, не оборачиваясь к королеве спиной – тем самым он выказывал ей величайшее уважение. Когда створки захлопнулись, Хэсина пожалела, что вернуть его было не в ее власти. Но это все равно ничего бы не изменило: ее мать уже приняла решение.