Председатель начал перечислять предварительные свидетельства. Короля отравили; сама Хэсина предоставила суду половину образца яда. В день его смерти никто не выходил из дворца. Никто туда не заходил. Хэсине было прекрасно известно, что существовали и другие способы проникнуть во дворец, но о тайных проходах знали только они с отцом. Эти коридоры не были нанесены ни на одну карту, а значит, вряд ли убийца мог оказаться чужаком. Нет, преступление совершил человек, живший в их королевстве.
Человек, живший во дворце.
Председатель скрутил свиток, и в животе Хэсины забилось еще больше стрекоз.
– Наконец, позвольте мне представить первого подозреваемого.
Он назвал титул. Назвал имя.
Эти имя и титул фальшивой нотой прозвенели в ушах Хэсины.
Это было невозможно. Нелепо.
Как в убийстве короля могли заподозрить его любовницу, которая даже никогда не покидала стен Южного дворца?
Створки двери открылись, и все вытянули шеи: супруга Фэй была самым таинственным членом королевской семьи и вызывала у людей непроизвольный интерес. Хэсина словно приросла к стулу. Когда вместо супруги Фэй в зал вошел ее сын Жоу, она была поражена, но даже тогда не смогла сдвинуться с места.
Пока Жоу поднимался на платформу, с верхних рядов доносились громкие перешептывания. Председатель нахмурился.
– Носите ли вы титул Благородной супруги? Отзываетесь ли на имя Фэй?
– Нет.
Услышав тонкий голос сводного брата, Хэсина пришла в себя. Когда председатель задал следующий вопрос, ее словно обдало волной холода.
– Это вас обвиняют в цареубийстве?
Нет. Смятение прошло, и теперь Хэсина чувствовала тошноту. Супруга Фэй. Цареубийство. Эти слова сочетались так же плохо, как свадебная баллада и похоронная церемония.
– Нет, – повторил Жоу.
– Тогда почему вы здесь? – спросил председатель.
Жоу, одетый в бледно-голубой ханьфу, который был ему слишком велик, дрожал всем телом. Он снова заговорил, стараясь, чтобы его пронзительный, срывающийся голос звучал уверенно, и Хэсина поморщилась от жалости.
– Произошла ошибка. Мама никак не могла убить отца.
Презрительные смешки посыпались на него как с верхних рядов, так и с нижних. Председатель взмахнул рукавом, и гул толпы утих.
– Ошибка это или нет, решать суду.
– Н-нет.
– Нет?
– Я… я могу поручиться за маму.
– Конечно, – пожал плечами председатель. – Так поступил бы всякий любящий сын.
– Прошу вас. – Жоу повернулся на дрожащих ногах и поднял взгляд на верхние ряды. Он смотрел на них так, словно они были стенами колодца, по которым ему предстояло взбираться.
– Обвинение – это еще не приговор, принц Янь, сын супруги Фэй.
Услышав голос Ся Чжуна, Хэсина тут же перевела на него взгляд. Он сидел среди других министров, как серый булыжник среди россыпи самоцветов. Но когда он заговорил снова, его голос звучал мягко.
– У вашей матери есть представитель, который сможет защитить ее. Позвольте правосудию идти своим чередом.
Судя по лицу Жоу, слова Ся Чжуна его не успокоили.
– Довольно, – произнес председатель. – Представители, у вас есть двадцать четыре часа до официального начала судебного заседания. Каждый из вас может встретиться со стороной, которую представляет, чтобы обсудить стратегию обвинения и защиты. Объявляю слушание закрытым.
Но никто не встал, потому что не встала Хэсина. Подняться на ноги сейчас означало повести людей за собой. Но как она могла вести кого-то, если не понимала, что происходит?
– Вставай, – одними губами прошептала Лилиан и пихнула ее локтем. Хэсина встала, и все последовали ее примеру. Шуршание, которое разнеслось по залу, прозвучало словно общий вздох. Комок отступил от горла Хэсины, и она вдохнула – как будто в первый раз за все это время. Затем она схватила Лилиан за руку.
– Встретимся в кабинете отца. Скажи моему пажу, чтобы привел туда Акиру. Давай же, иди.
Лилиан поджала губы.
– Ты уверена, что можешь идти?
– Я справлюсь. – Так или иначе она выберется из этого кошмарного места.
Лилиан убежала, а Хэсина медленно спустилась по ступенькам. Когда она вышла из зала суда в зал вечной гармонии, там уже почти никого не было. Но, как назло, не успела она сделать и нескольких шагов, как ее окликнул человек, которого она хотела видеть меньше всего на свете.
– Сестра!
Сначала Хэсина притворилась, что не слышит. Но потом Жоу позвал ее снова, и совесть не позволила ей проигнорировать его во второй раз. Она остановилась между последней парой колонн, которые были высечены из крепкого палисандра и покрыты перламутровыми узорами, изображавшими летящих журавлей, сорок и цапель. Она ждала, когда Жоу подойдет к ней.