— Да.
— Он потрясающе привлекателен, Кейт, и, откровенно говоря, не тот, кто, на мой взгляд .
— Подходит мне? — Она вздохнула, покачала в раздумье головой. — На мой взгляд, тоже. — И продолжала:
— Произошла странная вещь, Шарлотта…
Каким облегчением была возможность рассказать все кому-нибудь! Это помогло самой Кейт лучше разобраться в случившемся.
Шарлотта покачала головой.
— С ума сошла… Эта Доминик просто сумасшедшая.
Знаешь, это вполне вероятно. В мире полно людей, казалось бы, совершенно здоровых, а в сущности, безумных.
— Скорее всего, она обезумела от ненависти.
— Как только она обнаружит, что область вашего соперничества расширилась, берегись, Кейт.
— Я боюсь этого.
— Одно здесь ясно. Блэз Чандлер не будет созывать пресс-конференцию, чтобы рассказать всю правду о случившемся. Он знает свою жену лучше, чем кто-либо другой, и представляет себе, на что она способна. Если он испытывает к тебе какие-то чувства, его первым желанием будет защитить тебя. Но тебе самой надо быть осторожной, очень осторожной.
— Знаешь, Шарлотта, больше всего меня потрясает даже не это, — задумчиво сказала Кейт, — а то, что Доминик хладнокровно готова была уничтожить бесценные произведения искусства ради своих целей… Я не говорю об их аукционной цене, я имею в виду произведения творческого гения. И при этом она хочет заполучить «Деспардс». Как же совместить это? Я не понимаю ее. Чего она добивается?!
— Власти, положения, быть может? Хотя она и сейчас миссис Блэз Чандлер.
— Она, очевидно, считает это не самым важным, и, если на то пошло, в этом я с ней согласна. Я бы тоже совсем не хотела быть известной лишь как чья-то жена.
Я сама тоже что-то значу, я знаю себе цену, я заслуживаю большего Кроме того, Блэз не против того, что всему миру она известна именно как Доминик дю Вивье. Единственно, кто называет ее «миссис Чандлер», — это Бенни Фон. Все остальные так обращаются только к Герцогине.
— Я понимаю Знаешь, давай сейчас не будем вникать во все это. Должно быть, все дело в деньгах, которые для нее олицетворяют власть Как и для многих других.
— Но решиться пожертвовать шедеврами, бесценным наследием…
— Вот в этом-то и разница между вами. Ты занимаешься своим делом, потому что любишь его, а она — потому, что оно приносит ей то, что ей нужно — Я должна остановить ее, — сказала Кейт.
— Каким образом?
— С помощью магнитофонной записи.
— Это дело Блэза.
— Нет, это мое дело. Ее удар был направлен против меня.
— Именно поэтому Блэз и установил подслушивающую аппаратуру у нее в квартире. Он уже оберегает тебя.
— Ну конечно, я все расскажу ему — но не раньше, чем доведу дело до конца.
— Ты думаешь, это разумный шаг?
— Думаю, что целесообразный. — Кейт говорила обдуманно, решительно. — Сначала я должна ее победить.
Доказать, что я достойная преемница своего отца. Аукцион Кортланд Парка решит дело. Я никогда не смогу простить ей этого эгоизма и безумной решимости уничтожить великие произведения ради своих целей. И потому я собираюсь взвинтить цены так, что она опомниться не сможет. А потом, когда всем станет ясно, что я победила, я пригрожу ей магнитофонной лентой. Если она сделает хоть один неверный шаг в течение ближайших двух месяцев, я разоблачу ее безо всяких колебаний.
— Она сотрет тебя в порошок. — Шарлотту не покидали сомнения.
— Не выйдет. Тогда у нее не будет ни малейшей надежды выиграть. Доминик страшно самоуверенна, ей не приходит в голову, что она не сумеет победить меня, даже если будет играть по правилам. Кроме того, я предложу ей сделку. Если она будет бороться честно и победит меня, то я отдаю ей запись. А в случае моей победы пленка остается у меня, и я пушу ее в ход, если Доминик будет продолжать мешать мне.
— Говорить легко. Доминик ни в чем нельзя доверять.
— Но ведь у меня на руках будет пленка.
— Тебе же известен ее способ добиваться права на проведение аукционов…
— Но я-то добиваюсь этого честно и собираюсь продолжать так же.
— А как Блэз?
— Я не хочу ему говорить, пока все не кончится. Мне И нужно всего восемь дней — до конца аукциона.
— А если Бенни Фон сам все захочет рассказать Блэзу, как и собирался с самого начала?
— Да, но ведь Блэз в больнице.
— Ну, врачи же не станут держать его там вечно.
— Нет, конечно, но, может быть, ему захочется остаться в Сассексе из-за меня…
Шарлотта посмотрела на девушку с восхищением.
— Теперь я понимаю, что он нашел в тебе.
— Если говорить честно, — сказала она смущенно, — я сама не знаю… я хочу сказать, не понимаю, что он нашел во мне. После Доминик…
— Это не было браком, Кейт. Насколько я знаю, а я знаю, что по этому поводу говорят, они жили каждый своей жизнью. Ее красота, ее внешность приводят в восторг, но ее сущность… — Шарлотта задумалась. — Ее можно было бы назвать Мессалиной — такая же красивая, безудержная и коварная. Кроме того, именно из-за тебя Блэз рисковал жизнью.
— Да, он вернулся за мной… Это было потрясающе.
Он так смотрел на меня… А когда он поцеловал меня…
Глаза Кейт закрылись, и Шарлотта увидела, как девушка прерывисто вздохнула.
Шарлотта попыталась вернуть Кейт к реальности:
— Тебе нужны силы для предстоящих сражений, поэтому я предлагаю поужинать пораньше и лечь спать.
Скоро придет наш доктор — он уже заходил, когда ты спала, — посмотрим, что он скажет тебе.
Внезапно Кейт широко открыла глаза.
— Магнитофонная запись! — произнесла она сдавленным голосом. — Ее должны были доставить сегодня.
О Боже мой! Я обещала быть в «Деспардс» и совершенно забыла…
— Ну, ведь нетрудно выяснить, принесли ее или нет… Сейчас половина седьмого. Позвони и спроси, я думаю, Пенни еще не ушла.
По внутреннему телефону, который связывал ее квартиру со всеми отделами «Деспардс», Кейт позвонила в кабинет своей секретарши.