Склонившись над ним, Доминик обхватила губами пульсирующую головку. Он вскрикнул, корчась от наслаждения. Язык Доминик неутомимо двигался, он то легко касался кожи, то плотно прижимался к ней, исследуя каждый изгиб, нащупал углубление… Тело Пирса Ланга выгнулось. «О Боже… еще!., еще!..»
Расчетливо, не теряя контроля, Доминик довела его до исступления. Ее язык скользил по набухшему члену, руки перебирали отяжелевшие яички. Пирс Ланг стонал, кричал, хрипел, его бедра поднимались и опускались. Доминик была великолепна. Он никогда не испытывал ничего подобного, никогда. Он был готов умереть от удовольствия… Кровь стучала в висках, перед глазами плыл красный туман… Вдруг его тело пронзила сладкая боль, бурно излившаяся наружу. Доминик предусмотрительно уклонилась. Ее лицо осталось бесстрастным, глаза — пустыми и, холодными. «Кретин», — подумала она с ледяным презрением. Но она умело довела его до полного изнеможения, точно определив момент, когда он не мог больше выдержать. Только тогда она позволила ему откинуться назад, ловя ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Его лицо пылало, волосы слиплись от пота, грудь тяжело вздымалась, мокрый, обвисший пенис прятался в жестких густых волосах на лобке.
Оставив Пирса Ланга на террасе, Доминик прошла к Себе, разделась, отдала костюм служанке, чтобы та его почистила, приняла душ и снова надела в точности такой же костюм. Когда она вернулась, Пирс Ланг еще лежала в прострации. Она уселась в кресло напротив, закурила и через некоторое время услышала, как маленькие часы из севрского фарфора пробили полчаса. Она наклонилась и легонько потрясла гостя за плечо. Увидев Доминик, он просиял, преданно глядя ей в глаза. Тогда она медленно, заговорщически улыбнулась и сказала, что ей от него нужно.
Во вторник утром Ролло пришел в магазин не один.
Рядом с ним стояла необыкновенно элегантная женщина неопределенного возраста.
— Кейт, позволь представить тебе мою давнюю приятельницу Шарлотту Вейл. Зная о ее безукоризненном вкусе и богатом опыте, я попросил ее помочь тебе как-то изменить свою внешность.
Шарлотта увидела перед собой высокую нескладную девушку, с более чем некрасивым лицом, ужасно неуверенную в себе. Делает вид, что ей наплевать на то, как она выглядит — отсюда джинсы и свитер, — однако на самом деле болезненно это переживает. Шарлотта безошибочно оценила ситуацию.
— Ролло, как всегда, преувеличивает, — произнесла Шарлотта с улыбкой. — Я обещала помочь, но лишь в том случае, если вы сами этого захотите.
— Кейт необходимо привести в порядок, — не унимался Ролло. — То, что она носит, надо выкинуть на помойку.
Бледное лицо Кейт вспыхнуло от унижения.
— Шарлотта когда-то была самой элегантной актрисой Лондона, — торжественно объявил Ролло.
— Друг мой, — Шарлотта положила руку ему на локоть, — спустись-ка лучше в магазин и займись делом.
Мы с мисс Деспард прекрасно обойдемся без тебя.
К огромному удивлению Кейт, он подчинился. Шарлотта повернулась к Кейт:
— Я в самом деле просила его сначала заручиться вашим согласием. Но ведь вы знаете Ролло: он хочет всеми командовать и никого не желает слушать.
— Верно, — согласилась Кейт, немного оттаивая.
— Ролло объяснил мне ваши… обстоятельства, а так как теперь я лишена возможности свободно тратить деньги, то охотно помогаю делать это другим женщинам.
— Я никогда не тратила много на одежду, — защищаясь, сказала Кейт. — Мама с детства внушила мне, что очень дорогие вещи не стоят потраченных денег. Меня вполне устраивает одежда от «Маркса и Спенсера».
— Вас, может быть, и устраивает, но президента и директора-распорядителя «Деспардс» она не может устраивать, — мягко возразила Шарлотта.
— Боюсь, вы правы, — неохотно признала Кейт.
— Тогда почему нам не пойти туда, где меня хорошо знают? — Шарлотта, словно опытный охотник, приготовилась нанести решающий удар. — У нас нет времени шить вещи на заказ, но в наши дни можно выбрать что-либо очень достойное из коллекции pret-a-porte.
«Да, но сами-то вы носите другие вещи», — подумала Кейт. Она интуитивно поняла, что на Шарлотте штучные вещи от какого-нибудь известного модельера — haute couture, хотя и знавшие лучшие дни: темно-синее платье в стиле пятидесятых годов с облегающей юбкой, высоким воротником и отогнутыми манжетами из жесткого белого пике. Маленькая, сдвинутая набок шляпка из тонкой соломки была тоже белой, с лихо торчащим пером, бросавшим легкий штрих тени на немолодое, но необыкновенно привлекательное лицо. Интересно, сколько ей лет? Похоже, за пятьдесят…
— Мне шестьдесят, — спокойно произнесла Шарлотта Вейл, словно читая ее мысли. — А этому платью двадцать. Я в нем играла в «Отдельных столиках». На сцене я всегда носила вещи, сделанные мастерами высокой моды.
Мои критики иронизировали, что женщины приходят на мои спектакли, чтобы посмотреть, как я одета. — Она пожала плечами. — Как бы там ни было, но они приходили.
Увы, тех пьес, в которых мы играли с Ролло, теперь не ставят. Мы устарели… — Она тихонько вздохнула. — Вот я и предлагаю свой опыт и знания тем, кто может их купить. Вам, например. Обычно мои клиенты гораздо старше, — скромно добавила она, — но это не меняет дела. Я только хочу сказать, что не гонюсь за модой, а выбираю классические вещи.
Кейт слушала, широко открыв глаза.
— Я, знаете ли, получаю комиссионные в тех магазинах, куда привожу клиентов.
Смущение испытала Кейт. Вот истинный пример самообладания, восхищенно подумала она. К тому же прямота всегда ей импонировала.