Однако каждый год, когда наступал день рождения Лоренцо, Джинни думала, что, возможно, Адриана поддастся искушению увидеть своего сына, и даже смотрела на дорогу, ожидая увидеть ее. Но этого так и не случилось. И Джинни продолжала пунктуально соблюдать свою часть сделки. Для нее Лоренцо был таким же родным сыном, как и ее собственный мальчик Фредди.
Однако вскоре Лоренцо сделал то, чего от него никто не ожидал. Проучившись два года в Кембридже, он бросил колледж и поступил на службу в военно-морской флот.
«Дорогие мама и папа, — писал Лоренцо, — я слишком подвижный, чтобы вести такой размеренный образ жизни. Я всегда думал, что буду пахать нашу землю, а не учить сопливых маленьких детишек, как правильно делать грамматический разбор предложения в какой-нибудь маленькой начальной школе. Или в лучшем случае учить глупых юнцов, подобных мне, в таком почетном старом заведении, как Кембриджский колледж, хорошо питаясь, наслаждаясь хорошими винами и звуками своего собственного голоса, когда я буду поучать их, став большой и уважаемой шишкой. Я хочу жить. Реклама гласит: «Вступай в военно-морские силы, и ты увидишь мир». Я так и поступил. Простите меня, дорогие родители, ибо я не ведаю, что творю». Письмо было залито слезами Джинни, так как она перечитывала его шесть раз.
— О, Джош, он поступил на флот, — говорила она, обливаясь слезами.
Джошуа поднял голову от счетов.
— Не волнуйся, — сказал он, подумав. — Лоренцо вернется.
И он вернулся, хотя гораздо позже, чем его ждала Джинни. Это случилось в конце долгой суровой зимы. Лоренцо появился в Суинберне без одной ноги и с молодой женой.
Но Фредди, первенцу Джинни и частице ее сердца, счастье не улыбнулось. Он был убит и похоронен в братской могиле на французской земле, и она знала, что никогда не увидит его могилу. Для нее это было трагедией, которую ей никогда не пережить, но она скрепя сердце не позволяла себе омрачать день возвращения своего второго сына.
Даже покалеченный, Лоренцо, стоявший сейчас в холле Суинберн-Мэнор, был прежним очаровательным парнем, коренастым, темноволосым, со смеющимися карими глазами. Джинни было тяжело видеть своего покалеченного сына, такого храброго и беспечного, принявшего свое увечье так же, как он всегда все принимал в своей жизни: стоически и с достоинством. «О, Адриана, — снова подумала она, — как бы ты гордилась своим сыном».
Лоренцо внимательно смотрел на Джинни. Он знал, о чем она сейчас думает, и улыбнулся ей одобряющей улыбкой.
— Все хорошо, мам, — сказал он, крепко ее обнимая. — Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей женой Мареллой.
Взяв за руку молодую женщину, он ввел ее в круг семьи. Она стояла среди них, застенчиво улыбаясь.
— Как вы сами видите, она маленькая блондинка и очень хорошенькая, — сказал, рассмеявшись, Лоренцо. — И хотя она хорошо говорит по-английски, Марелла — итальянка. Так же, как и я.
— Добро пожаловать, моя дорогая, — сказала Джинни своей невестке, обнимая ее.
Ее примеру последовал Джошуа, а затем и Агнес, которая вышла замуж за инженера и собиралась поехать к нему в Южную Африку, где он строил мосты.
— Мы встретились в Форте-де-Марми, маленьком морском курорте, расположенном на побережье Адриатики, — рассказал Лоренцо за ленчем. — Многие благородные итальянские семьи привозят туда своих детей на отдых. Я лечился в одном из местных госпиталей, а Марелла приходила туда, чтобы поднять солдатский дух. Как вы сами видите, она в этом весьма преуспела. — Лоренцо рассмеялся и поцеловал жену. — Я думаю, что ее интерес ко мне вызвало мое итальянское имя, — добавил он.
— А какая у тебя фамилия, моя дорогая? — спросила Джинни, протягивая сыну кусок свежего хлеба с маслом.
— Фамилия моей семьи — Фиоралди, — застенчиво ответила Марелла. — Мы родом из Тосканы.
Джинни осторожно поставила на стол блюдо. Кровь застучала у нее в висках, оглушая ее, когда она встретилась взглядом с Джошуа, сидевшим напротив. Она заметила, как он побледнел, и впервые в жизни она не смогла найти слов, чтобы что-то сказать.
— Фиоралди, — повторил Джошуа, нарушив неожиданно наступившую тишину. — Это весьма известная фамилия в Италии, не так ли? Помнится, что я что-то читал о маркизе. Или я ошибаюсь?
— Вы совершенно правы, синьор. — Марелла улыбнулась застенчивой улыбкой. — Маркиз — мой дядя. Он был старшим братом и унаследовал титул и землю. Он очень богат. Мой отец всегда шутил, что он просто бедный крестьянин, выращивающий виноград, но, говоря откровенно, он был близок к правде. Конечно, он не крестьянин, но определенно человек небогатый, много работающий на своем винограднике. — Слегка пожав плечами, Марелла продолжала: — В какие-то годы урожай винограда был хорошим, в другие — плохим, но папа всегда говорил, что он сам зарабатывает себе на жизнь. Он вложил все свои деньги в виноградник, но за время войны он был сильно запущен и сильно пострадал. Папа поздно женился, и сейчас он старый человек с плохим здоровьем. А мама умерла молодой. Теперь вы понимаете, как это чудесно для меня — стать членом семьи Лоренцо, так как своей собственной у меня никогда не было. Мой отец и его брат вот уже двадцать лет не разговаривают друг с другом, поэтому я выросла совсем одна.
Джинни не могла найти подходящих слов, чтобы как-то прокомментировать слова девушки. Она посмотрела на Джошуа и поняла: он уже вычислил, что Лоренцо женился на своей кузине. Из всех девушек на свете, которых он мог выбрать себе в жены, он выбрал Мареллу Фиоралди.
В конце недели, когда Джинни с Лоренцо, несмотря на дождливую погоду, гуляли, она нарушила обещание, данное маркизе и Адриане, и рассказала ему правду. Джинни с ужасом ждала, что скажет ей в ответ Лоренцо.
— Я встречал Адриану, — наконец сказал он после долгого молчания. — Она приезжала на мою свадьбу. Свадьба была очень скромной, так как война только что закончилась и в Италии царил хаос. Конечно, такая семья, как Фиоралди, которая ближе к Богу и определенно к папе, чем любой из нас, организовала нам великолепную церемонию с моим собственным священником, приехавшим из Рима, и священником специально для Мареллы и даже с одним или двумя кардиналами. Поэтому Марелле не пришлось довольствоваться гражданской регистрацией, и перед очами Господа наш брак является таким, каким он должен быть.
Джинни остановилась и внимательно посмотрела на Лоренцо. В ответ он смущенно улыбнулся.
— Дождь усиливается, — сказал он. — Хочешь вернуться домой?
Джинни покачала головой, и они продолжали прогулку.
— Синьора Адриана прибыла одной из первых вместе со своим мужем Паоло Торлони. Она сделала Марелле чрезвычайно экстравагантный подарок: бриллиантовое ожерелье. Могу сказать, что Марелла была очень удивлена, да и я тоже. Марелла виделась с Адрианой только на семейных сборах: похоронах, крестинах, свадьбах и прочем. Случилось так, что синьора Адриана сама подошла ко мне. Положив руки мне на плечи, она посмотрела мне в лицо… я бы сказал, испытывающе. «Какой же ты красивый молодой человек, Лоренцо», — произнесла она тихим дрожащим голосом. Она явно волновалась, и я не мог понять почему. Затем она поцеловала меня в обе щеки, быстро прижала к себе и отпустила.
Лоренцо немного помолчал и продолжил:
— С тех пор я много думал о ней, и мне кажется, что я докопался до правды. Ведь я похож на нее, ты не находишь?
— Она была красивой девочкой, — сказала Джинни.
— А сейчас она прекрасная женщина. — Лоренцо взял Джинни за руку и привлек к себе. — Но она не такая красивая, как моя мать. — Он поцеловал Джинни и добавил: — Как только меня уволили, я приехал домой, чтобы пахать эту землю. Я никогда не сбегу снова, обещаю тебе. Да и зачем мне сбегать, когда все, что я люблю, находится здесь.
Лоренцо остался верен своему слову, и позже, когда одним прекрасным ранним летним утром родилась его дочь, вся деревня присутствовала на празднике в честь этого события. Небольшие сложности возникли с крещением, но они пошли на компромисс, договорившись с церковью, что когда дочь станет взрослой и сможет поехать в Италию, чтобы навестить своего дедушку, она примет католичество.