Наконец она оценила власть денег. Сейчас она могла сделать то, что отец ждал от нее. Она создаст фонд Маунтджой, чтобы дать образование детям, которые подобно ей, имеют мечты и идеи, но никаких средств для их осуществления; она построит больницы, чтобы помогать нуждающимся женщинам. В мире так много всего, что можно сделать за деньги, и сейчас у нее есть цель в жизни и она полна решимости много работать, чтобы достичь ее.
Как всегда, на ум ей пришел Алекс. Визитка с номером его телефона и адресом, казалось, прожигала ей дыру в сумочке. Она посмотрела на телефонную будку на углу: ей всего-то нужно набрать его номер. Но из этого не выйдет ничего хорошего. Алекс дал ей ясно понять, что у них нет будущего.
Подойдя к автомату, Ханичайл налила себе вторую чашку кофе и села за столик, наблюдая, как входят и уходят посетители, размышляя о том, как отделаться от Гарри.
Анжу, как обычно, скучала. Она была в своей комнате в «Сент-Реджис» на Пятьдесят восьмой улице. Лорд и леди Малветт уехали на уик-энд за город; ей было легко убедить их, что она встретила старую подругу своей матери и что с ней ничего не случится. Но сейчас, когда ей удалось прибегнуть к своему обычному побегу, все пошло плохо.
Мужчина, с которым она познакомилась на борту лайнера и с которым условилась о свидании, позвонил и сказал, что к нему неожиданно приехала невеста и их встреча не состоится. Анжу даже не знала, что у него была невеста; она только знала, что он богат и подходящий жених. Она подумала, что если когда-нибудь решит выйти замуж, то это будет мужчина, похожий на него. Или похожий на неуловимого Алекса.
Анжу сняла трубку и набрала номер телефона Алекса. Гудки раздавались до бесконечности, но никто не снял трубку. Наконец она бросила трубку, решив, что он за городом с какой-нибудь знаменитой женщиной.
— Merde, oh merde,[7] — повторяла она, сердито расхаживая по комнате.
Она была в Нью-Йорке одна и свободна, но была вынуждена сидеть в номере, словно дама, оставшаяся на балу без кавалера.
Анжу посмотрела на часы: почти половина одиннадцатого. Она подумала о Ханичайл и Гарри. Если они выезжали на обед, то сейчас им самое время вернуться домой. Она не будет звонить, потому что Ханичайл снова может бросить трубку. Она поедет прямо туда, и им придется ее впустить. Она скажет Ханичайл, что искренне сожалеет, и напомнит о том, что они, в конце концов, кузины, а кто старое помянет, тому глаз вон. И возможно, ей удастся уговорить их взять ее в ночной клуб. Анжу быстро переоделась в желто-зеленое вечернее платье из мягкого джерси на тонких бретельках, красиво облегавшее фигуру, расчесала рыжие волосы, которые каскадом падали ей на плечи, сбрызнула себя любимыми духами и надела на шею изумрудное ожерелье, которое подарил ей лорд Маунтджой. Надев накидку и взяв вечернюю сумочку из крученой золотой нити, Анжу еще раз оглядела себя в зеркало и осталась довольна. Швейцар вызвал для нее такси, и через несколько минут она уже ехала на Бикмен-стрит.
Гарри лежал на софе в гостиной, когда в дверь позвонили. Он ждал, что горничная откроет ее, но тут вспомнил, что у нее выходной. Сердито ворча, он поднялся с софы, сунул ноги в ботинки и пошел открывать дверь.
— Господи, — вымолвил он, уставившись на Анжу. — Что привело тебя сюда?
— Я пришла с визитом к Ханичайл и к тебе, Гарри. Ты не пригласишь меня войти?
— Пришла заглаживать свои грехи? — процедил он. Анжу рассмеялась. Она положила свою вечернюю сумочку на столик в холле и сбросила накидку.
— Полагаю, что Ханичайл все рассказала тебе? Об Алексе?
— Конечно, рассказала, глупая девчонка. Если бы она этого не сделала, я бы не был сейчас здесь. Каким-то образом я перед тобой в долгу за такую удачу.
— Конечно, в долгу, Гарри. И взамен я хочу, чтобы ты оказал мне маленькую услугу.
Гарри удивленно поднял брови.
— Только маленькую услугу, Анжу. Господи, как, должно быть, изменилось время.
— Лорд Маунтджой не знает, что произошло между нами. Он думает, что я провожу все свое свободное время с Ханичайл. Он наказал мне узнать все подробности жизни Ханичайл.
— Ты разговаривала с ней?
— Днем. Она бросила трубку.
Гарри отрывисто рассмеялся:
— Интересно почему?
— Я сказала ей, что приехала попросить у нее извинения. И я действительно намеревалась сделать это. Конечно, в то время мне не было ее жалко. Я считала глупым, что она не добивается Алекса, желая его так сильно. Я считала ее ханжой, полной девичьих идеалов. Порядочность сгубила ее. Кстати, а где Ханичайл?
Анжу выжидательно посмотрела на Гарри. Он налил джин и вермут в дорогой хрустальный стакан, добавил оливку и протянул Анжу.
— Ушла, — ответил он, пожимая плечами. — Она ушла от меня. Ушла в ночь, даже не попрощавшись.
Глаза Анжу расширились от удивления.
— Ты хочешь сказать, что она бросила тебя?
— Если кратко, то да, дорогая. К лучшему это или к худшему, но я ничего для нее не значу. Полагаю, что она вернется на это отвратительное ранчо в Техас.
Анжу оглядела роскошную комнату с дорогими картинами на стенах и маленькими безделушками на столиках и полках.
— На то самое ранчо, которое позволяет тебе жить в роскоши, n'est се pas, mon cher Гарри?[8] Разве ты не помнишь поговорку «Не кусай руку, которая тебя кормит»?
— Не желаю даже слушать об этом, — ответил Гарри с усмешкой, — к тому же я сейчас богат. Богат по праву, как говорится. Я получил долю в пятьдесят процентов от нефтяных владений нашей маленькой Ханичайл. А это делает меня, моя дорогая Анжу, действительно очень богатым человеком.
Анжу, потрясенная, смотрела на Гарри во все глаза.
— Ханичайл дала тебе пятьдесят процентов от своей нефти? Мой дорогой Гарри, ты определенно должен мне гораздо больше, чем маленькое одолжение. Ты должен мне чертовски много. Если бы не я, ты продолжал бы спать с женщинами, чтобы жить, и играть в карты, чтобы платить по счетам. Думаю, что ты мало изменился, иначе почему бы Ханичайл ушла от тебя?
— Мне все равно. А ты можешь иметь все, что твоей душе угодно. — Гарри пересек комнату и поднял с ковра бриллиантовое кольцо, которое бросила Ханичайл. — Смотри, — сказал он, демонстрируя Анжу кольцо. — А как насчет этого?
Анжу выхватила кольцо из его рук и поднесла его к свету.
— Оно потрясающее, — сказала она, испытывая благоговейный трепет.
— Забери его, — небрежно сказал Гарри. — Ханичайл оно больше не нужно.
Улыбаясь, Анжу надела кольцо на палец. Она знала, что оно стоит целое состояние. Подойдя к патефону, она поставила пластинку, затем вернулась к Гарри и прильнула к нему:
— Потанцуй со мной, Гарри, дорогой.
Он заключил Анжу в объятия, и они стали танцевать, едва двигаясь. Он водил рукой по ее голой спине.
— Какая гладкая, — шептал он. — Какая сексуальная. — Наклонив голову, он поцеловал Анжу в шею, вдыхая запах духов. — Мм… Анжу!
Подняв голову, Анжу поцеловала Гарри в губы, засунув язык ему в рот.
— Мм… — промычал он снова. — Сдается мне, что ты хочешь отблагодарить меня, Анжу.
— Я хорошо воспитанная молодая леди, и меня учили всегда благодарить за подарки.
Смеясь, она просунула руку ему под мышку, и они стали медленно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждом шагу для поцелуев.
Было раннее утро, когда Ханичайл вернулась домой. Она всю ночь просидела в кафе-автомате, думая о своей жизни и своем будущем, а потом шла домой пешком.
Она чувствовала себя измученной, у нее болели ноги. Открыв дверь, она вздохнула и вошла. В гостиной горел свет, и она решила, что Гарри дома. На столике в холле лежала золотая вечерняя сумочка.
Ханичайл подошла ближе и посмотрела на нее. В этот момент она уловила запах духов: острый, тяжелый, который она так хорошо знала. С чувством дежа-вю она стояла в холле, прислушиваясь, но в доме было тихо. Сердце Ханичайл ушло в пятки, когда она медленно поднялась по лестнице и открыла дверь в спальню.