Машина тронулась с места. У высотки на Красной Пресне сломался светофор. Образовалась огромная пробка. Машины гудели, водители энергично размахивали руками, посылали куда подальше и эту пробку, и эту страну, и этого гаишника, который никак не мог разрулить ситуацию.
— Похоже, застряли надолго. — Олег опустил стекло и пальцем поманил парнишку с газетами.
— Желаете что-нибудь приобрести? Газеты все свежие.
— Желаем. Новости есть какие-нибудь?
— Вот, пожалуйста.
Олег расплатился и погрузился в чтение. Анна Федоровна открыла глаза.
— Вера, хочу с тобой посоветоваться. Не знаю, что делать. Вчера разговаривала с Сашей Рукавишниковым, думала заказать надгробие. А сегодня позвонил Эрнст Неизвестный из Нью-Йорка. Говорит, Анна, я сам сделаю Володеньке памятник. Я — друг, я должен.
— Он сделает что-нибудь черно-белое, — не отрываясь от газеты, буркнул Олег.
— Что ты имеешь в виду? — Вера с вызовом посмотрела на мужа. — В отце не было ничего черного!
— Володя был светлый человек, без черного дна. — В отличие от дочери Анна Федоровна была спокойна.
— Черное и белое есть в каждом человеке, все зависит от пропорций. — Олег брезгливо отбросил газету на сиденье. — Скоты!
Вера потянулась за газетой.
— Ты о чем?
— А, не важно.
— Нет, важно. — Она быстро пробежала глазами заметку. — Нет, ты посмотри, какие подонки! Оказывается, мы зарабатываем на имени отца. Мы открыли выставку его работ за две недели до его смерти. Знали, что он смертельно болен, и все равно…
— Ну надо же… — У Анны Федоровны не было сил, чтобы выразить свое возмущение. — Это безбожно!
— Так, посмотрим, и кто это у нас такое пишет… Ага, некая Влада Зарывайло. Бред! Олег, разворачивайся, быстро! Едем в редакцию. На девятьсот пятого года.
— Как ты это себе представляешь?
— Это твои проблемы. Мне нужно быстро.
Вера открыла сумочку, достала мобильный телефон. Олег вышел из машины, подошел к синим «жигулям», которые стояли слева от них, что-то сказал водителю, вернулся. Жигуленок проехал вперед несколько метров. Этого было достаточно, чтобы Олег, нарушив правила, смог развернуться.
— Алло, Илья, у меня к тебе дело. Узнай, пожалуйста, все, что можно, о некой Зарывайло из газеты «По секрету всему свету». Да, прямо сейчас. У тебя не больше минуты. Спасибо, я жду.
Откуда-то нарисовался еще один гаишник Он свистнул и показал жезлом остановиться.
— Тебя только не хватало! — Вера достала из сумочки деньги и протянула мужу. — В переговоры не вступай, дашь деньги и пулей обратно.
— Вера, — Анна Федоровна с тревогой посмотрела на дочь, — что ты задумала?
— Хочу посмотреть в глаза этой Зарывайле. Пока просто посмотреть, а там…
— Прежде ты должна успокоиться. Рубить сплеча — занятие недостойное. Может, и нет никакой этой…
— Вот сейчас и узнаем. У Ильи все схвачено. Он ее быстро вычислит.
— И потом, в подобных случаях следует поступать цивилизованно — подать в суд, например. Если вообще следует обращать внимание на такую гнусность.
Вернулся Олег, включил зажигание. Машина резко тронулась с места. Зазвонил мобильный телефон:
— Алло! Илья! Что у тебя?.. Так… так… Ах вон оно что. Прекрасно! Ну этого следовало ожидать… Да, спасибо, дорогой. И еще. Какая там система?.. Поняла. Будь любезен, закажи пропуск Да, на меня и… — Она посмотрела на мать.
— Вера, я пойду с тобой.
— И на маму. Ладненько. Да, мы уже подъезжаем. Спасибо. Как всегда выручил. Да, перезвоню. Пока.
— И что он сказал? — Анна Федоровна вглядывалась в лицо дочери.
— Представляете, эта Влада Зарывайло оказалась мужеского полу. Илья сказал, что он специализируется на пасквилях. Из порядочных изданий его вышибли, а тут пригрели… в этой говенной газетенке.
— Вера, я понимаю твое возмущение, но прошу, выбирай выражения.
— Олег, езжай вон к тому подъезду. Крайнему. Жди нас в машине. Мама, пошли.
Им быстро выписали пропуска. На лифте они поднялись на четвертый этаж. Вера решительно открыла дверь с табличкой «По секрету всему свету». Редакция занимала пол-этажа. Большой зал был разбит на сектора. Рабочие места сотрудников отделены невысокими стеклянными перегородками.
— Добрый день, — Вера говорила громко, стараясь перекрыть стоящий в зале гул, — и где тут у вас господин Зарывайло? Он же Зашибайло! Загибайло! Заметайло!
— Вера, я же тебя просила.
Анна Федоровна молча кивала сотрудникам в знак приветствия. Они с интересом наблюдали за происходящим. Молодая журналистка выглянула из-за своей перегородки и пальцем показала на мужчину напротив.