- Я не напилась, - жалобно возразила Кейт.
- Но не потому, что не хотела. Что случилось?
Она заставила себя взглянуть в его черные глаза.
- Я боюсь... Здесь так красиво, а я боюсь, что не подхожу ко всему этому...
- Разве ты еще не знаешь, что все, что бы ты ни сделала, не может разочаровать меня?
- Я разочаровывала других.., мне говорили, что я холодна, как рыба...
- Не бывает холодных женщин, только неумелые мужчины.
- Ax, - она покачала головой и убежденно сказала:
- Ты не можешь быть неопытным. Доминик, наверное, не теряла бы с тобой времени даром...
Вино начало действовать.
- Значит, ты хочешь, чтобы мы с тобою занялись любовью?
- Да, конечно, хочу. Я только.., я не.., у меня нет... - рассыпавшаяся фраза наконец составилась. - Я не очень опытна.
- Прекрасно. Зато я опытен.
- Но после Доминик...
- А! Понимаю. Ты думаешь, я ищу другую Доминик?
Он улыбался, глядя на ее озабоченное лицо.
- И одной больше чем достаточно. Мне нужна Кейт.
Я купил этот дом для Кейт. Мне наплевать на Доминик, и меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты думала о том, что я сравниваю вас. Ты - это ты, и другой такой нет на свете, и я хочу именно тебя. Не беспокойся о том, что делать, когда или как. Все, что я хочу от тебя - это шага мне навстречу...
Блэз подхватил ее на руки и понес к одному из плетеных шезлонгов, в котором вытянулся, прижимая ее к себе.
- Торопиться не нужно.., никакой спешки...
И он потихоньку ласкал ее, шептал ласковые слова, нежно целовал, поцелуи становились все более страстными, и ее напряженность пропала, а робость испарилась от жара, охватившего их, ее нервозность сменилась желанием и проснувшейся чувственностью. Оба они трепетали...
- Люби меня, прошу тебя, люби меня... - Ее дыхание щекотало губы Блэза, усиливая его желание. Он снова поднял ее на руки и внес в дом, в серебристо-зеленую спальню, широко раздвинутые шторы которой позволяли лучам лунного света ложиться на прохладный мозаичный пол и огромную постель.
И на этой постели он любил ее, как никто до этого, заставляя ее выгибаться, ловить ртом воздух и содрогаться, пока она не ощутила его в себе, он заполнил ее всю, и ей показалось, что она сейчас взлетит, и она удивленно вскрикнула. Затем еще и еще раз высоким, ломким голосом, и ее длинные ноги обвились вокруг его талии. Блэз испытывал странное ощущение, словно он первый раз был с женщиной, его сводила с ума горячая упругость ее плоти, сочетание страстности и невинности, ее желание отдать все, что у нее есть, даже душу. Ощущение было таким сильным, таким глубоким, что он боялся умереть от наслаждения и, почувствовав, как Кейт застыла, выгнувшись дугою, откинув голову и широко открыв рот, дал себе волю, и они, покинув реальный мир, были подхвачены водоворотом, оставившим их обоих почти без чувств. Когда они очнулись, Блэз все еще был глубоко в ее лоне, и Кейт вдруг ощутила, что полностью слилась с ним, как будто выступившая на коже испарина сплавила их обоих в одно. Она открыла затуманенные глаза и встретила взгляд огромных темных глаз Блэза. Он пробормотал:
- Вот видишь...
- Да, я не представляла себе.., зато теперь я понимаю, почему говорили, что я слепа. Теперь я прозрела.
- Нет, - сказал он странным голосом, - это я прозрел.
Кейт свернулась, как кошечка, проводя ступней по его освобожденной от гипса ноге, и прижалась к нему, чуть не мурлыча от чувственного наслаждения.
- У тебя подходящее имя, - улыбнулся ей Блэз. - Ты совсем как кошечка.., я буду теперь звать тебя "Кэт".
- Хорошо, - согласилась Кейт. - Мне нравится это имя.., меня так называл только отец.
- Твое имя было последним, что он произнес, знаешь ли ты об этом? Его жена думала, что он говорил о ней, но я никогда не слышал, чтобы он называл Катрин иначе, чем "моя красавица". Она говорила мне, что он сказал "Кэт.., моя маленькая Кэт". Когда я прочел письма, я понял, что он говорил о тебе. - Блэз откинул упавшие на лицо Кейт тяжелые, ставшие влажными волосы. Теперь я знаю, почему он так любил тебя...
Кейт спрятала лицо у него на груди.
- Спасибо, что ты сказал мне сейчас об этом. Все становится замечательным... - Она приподнялась. - Яне разочаровала тебя, правда?
- Ты изумила меня...
Ощутив прохладу, Блэз накрыл простынями Кейт и себя, и теперь они лежали в полном молчании. Кейт видела прекрасную комнату, лунный свет, падавший сквозь раздвинутые шторы, белую шапку азалий, блестящий мозаичный пол, чуть покачивающиеся от ленивого ветерка прозрачные белые шторы.
- Может быть, я умерла, - сонно прошептала она, - и рай выглядит именно так.
- Нет, не умерла, просто поняла, что значит жить.
Кейт еще крепче прижалась к нему.
- Да, да, ты прав...
***
Лежа на берегу, сонная Кейт пошевелилась.
- Это был самый чудесный месяц в моей жизни...
Я чувствую себя заново родившейся, совершенно новой и чистой, да, чистой, если это слово можно употребить для описания отношений любовников. Но ведь между нами нет ничего нечистого, правда? Мне кажется, что все нечистое сгорело...
- Как твоя белая кожа?
- Я неплохо загорела для рыжей. Даже рядом с тобой заметно, что загар есть.
Кожа Кейт была золотистой, кожа Блэза напоминала красное дерево.
- Как быстро все исчезло, - вздохнула Кейт, садясь на колени - Как и все твои запреты, - усмехнулся Блэз. - Подумать только, считалось, что у тебя нервы не в порядке.
Кейт кинулась на него, и некоторое время они боролись, как дети, пока он не победил и не пригвоздил запястья широко раскинутых рук Кейт к песку.
Но при виде ее смеющегося, сияющего лица Блэз не выдержал и склонился поцеловать ее, освободив запястья. В этот момент Кейт быстро откатилась от него, сбежала с берега и кинулась в воду.
- Еще разочек... - крикнула она.
Этой ночью, после нежного, долгого любовного акта, Кейт вдруг сказала:
- Интересно, я беременна?
Блэз рассмеялся.
- Если нет, то не по недостатку усердия.
- Ты огорчишься, если я беременна?
- Я буду счастлив, а Герцогиня перестанет пилить меня, чтобы я завел наследника Чандлеров.
- И наследника Деспардов.
- В таком случае тебе лучше родить близнецов.
- Тогда, - сказала Кейт самым невинным тоном, - может быть, нам стоит попробовать еще разок?