Вовремя мы, так как я разглядел идущего к нам игумена, опирающегося на деревянный посох. Это был старик с седой бородой, которого уже начало гнуть к земле, но шел он весьма бодро. Помимо уже виденного священника его сопровождала еще пятерка монахов, и все были крепки, молоды, возле ворот же я заприметил с десяток крестьян, которые пристально смотрели в нашу сторону, да и руки их были не пусты.
«Опасаются», — промелькнула у меня мысль.
— Здрав будь, сын мой, — проскрипел старик и протянул руку для поцелуя.
— Батюшка, — вырвался из меня тяжелый вздох, и я, нагнувшись, прикоснулся лбом к руке. Не поцелуй, конечно, но и такое дозволяется. Получение благословения и благости от божьего человека. Так что, нравится не нравится, целуй, моя красавица.
— Передали мне, что желаешь ты узреть монаха Иова, княже, — глянул он на меня выцветшими старческими глазами, в которых читался ум. И мне показалось, что я вижу в них смех. — Вот только, Андрей Володимирович, занедужил брат Иов. Оттого и не покидает нынче келью.
«Уже в курсе, уже доложили. Быстро новости расходятся» — пронеслось в мыслях.
— Ну что уж тут поделаешь, — развел я руками, едва улыбнувшись. — Я и в келье с ним поговорить могу.
На мои слова игумен нахмурился, да и не только он.
— Разве по-христиански тревожить старого и хворого человека? Как полегчает Иову, я пришлю человечка, да и свидитесь вы.
— Ты не понял, отче, — добавил я стали в голос. — Я пришел говорить с Иовом, и я с ним поговорю, а то не приведи Господь, — и я перекрестился, — помрет он. Не доводи до греха.
— Хм, — только и выдал игумен.
— Князь, ты в святую обитель угрожать пришел, разве креста на тебе нет? — донеслось от священника, который нас встретил.
— Есть, потому я и говорю, да не с тобой! — рявкнул я, бросив злой взгляд.
— И вправду, Сергий, — махнул рукой игумен. — Видно, очень важно князю Андрею Владимировичу увидеть Иова, может, и по царскому приказу, а может, и нет. Князь, — проникновенно взглянул мне в глаза игумен. — Пообещай, что не прольется кровь в святой обители.
Молча достав крест из-под рубахи, я его поцеловал и произнес только одно слова:
— Клянусь!
— Ох, — выдохнул с облегчением игумен. — Сергий, проводи князя к Иову, а я пойду помолюсь, — игумен неспешно повернулся и тяжелой шаркающей походкой направился в церковь, опираясь на посох.
— Пройдемте, Андрей Володомирович, я покажу, — махнул рукой Сергий в сторону длинного каменного здания.
Подойдя ко входу, Сергий обернулся и, оглядев нас, заговорил:
— Княже, пущай твои люди здесь обождут, не стоит братьев пугать.
— Дедушка и Олег со мной, — произнес я и первым вошел дом, где располагались кельи монахов.
Сергий меня обогнал на пару шагов, а после замер возле одной двери, указывая на нее.
— Дедуль, дядюшка, будьте здесь, дабы никто не подслушал, разговор у нас не для лишних ушей, — сказал я, потянувшись к двери.
— Не будет лишних ушей, а коли появятся, мы их отрежем, — усмехнулся дед и покосился на Сергия.
Открыв дверь, я зашел в келью, была она небольшой, чуть шире кладовки. Открытое окно давало свет и свежий воздух. Напротив кровати стояла лавка, на которой и сидели двое монахо, старый и молодой.
У молодого на коленях лежала книга, которую он читал вслух. Он тут же прекратил чтение и уставился на меня.
— Уйди, — приказал я.
— А-а-а, — затянул он.
— Пшел вон! — повторил я свой приказ в более грубой манере.
— Иди, Фекл, иди, — подняв руку, произнес тихим голосом Иов.
Молодой, поднявшись с лавки, отвесил поклон то ли мне, то ли Иову и удалился.
«Уважают его здесь и пекутся о бывшем патриархе. Хотя почему бывшем? Сан-то с него не снимали, хоть и сорвали одежду», — промелькнула у меня мысль.
— Здрав будь, патриарх, — медленно произнес я
Иов же ответил не сразу, начав подслеповато щуриться.
— Не патриарх я ныне, а просто монах и божий человек. Кто ты? Твое лицо кажется мне знакомым, но признать и вспомнить не могу, — нахмурился Иов.
— То немудренно, — усмехнулся я. — Князь я Старицкий. Андрей Владимирович! — уверенно произнес.
— Из каких таких Старицких? — незамедлительно спросил Иов, будто ослышался, так еще и губы начал жевать.
— Из тех самых, что от Василия пошли, великого князя Московского, от сына его Андрея.
— Ха-ха-ха, — вдруг неистово расхохотался старец и неожиданно закричал: — Лжешь, подлец! — И с ненавистью на меня посмотрел. — Еще один воренок. Мария последняя была в роду, и сына у нее было. Убить пришел, так убей! Не измывайся и не заставляй лжу твою слушать. Пусть Господь Бог знает, что правды я держался, за то и смерть принял! — с твердостью произнес Иов и перекрестился, а после прикрыл глаза, будто готовился к смерти.