Верховный координатор разочаровался в перстне с эмблемой Алвисида и от таинственной двери ничего не ожидал, но не вредно самому доподлинно исследовать все, что связано с именем сына Алгола.
- Вы уверены? - спросил Уррий.
- Да, - ответили Хамрай и Фоор в один голос.
- Даже если там подземный ход, - задумчиво ответил Уррий, новый хозяин замка, - то не воспользуемся же мы им для спасения своих жизней? Я не позволю оставить Рэдвэлл на разграбление варлакам, здесь могилы моих предков. Я не покину их.
Но рыцарям вдруг захотелось оказаться вместе с женами, дочерями, трофейными доспехами подальше от осажденного варлаками замка. И никто из них даже в глубине души не считал это трусостью - одно дело сражаться с достойным противником в чистом поле, совсем другое помирать от голода среди бегающих крыс и смрадных крестьян...
Встал дотоле молчавший граф Сторберг. Он был уже не молод, но крепко держался в седле и не прятался сегодня в битве за спинами товарищей. Он имел право на уважение. Испросив разрешение у короля, рыцарь сказал:
- Никто не говорит о бегстве. Или, тем более, о сдаче замка. Но необходимо знать все возможности. Предстоит осада - у саксов хватит сил и терпения держать нас в кольце сколь угодно долго. Сейчас лето, прошлогодние запасы подходят к концу, новые еще не заготавливались. На сколько в замке хватит провианта? Если там подземный ход - это возможность вылазок и нападений с тыла, это связь с миром и поиск союзников, возможность вызвать на подмогу наши армии, оставшиеся в поместьях. Это, наконец, наша последняя надежда победить, даже бегством, ибо гибель от голода в осажденном замке будет означать наше поражение в войне с саксами.
Он помолчал и добавил, обращаясь к Уррию, пытаясь быть как можно более убедительным и прекрасно зная, что давать прямые советы бесполезно:
- Наша смерть от голода в замке будет означать окончательное поражение в многовековой войне с саксами.
- Хорошо, - сказал Уррий и встал с места. - Вы не возражаете, если мы не пойдем все?
Это был не вопрос, скорее просьба.
- Сэр Дэбош и сэр Ансеис, вы не откажетесь сопровождать меня?
Уррию давно хотелось задать французскому барону один вопрос: не алголианин ли он? Но при всех Уррий не считал необходимым раскрывать свою тайну - зачем правоверным христианам знать, что он наследник чужого бога. Тем более, что Уррий сам еще не разобрался в себе и своем отношении - а ведь все последние дни он размышлял, говорил с друзьями об этом, слушал ответы посланца Алвисида, вновь обсуждал с Эмрисом и Ламораком и вновь думал, думал, думал...
Господи, как неуместно все это сейчас, казалось бы, когда умер отец! С его гибелью для Уррия кончилась старая жизнь. И новая жизнь была непонятна и непредсказуема - вчерашние мечты и мудрости стали глупыми, детскими, далекими...
Этвард поднялся с места:
- Я тоже пойду.
- И я! - порывисто воскликнул Ламорак.
Уррий посмотрел на друзей и тепло улыбнулся. Клятва у Озера трех Дев! Они всегда вместе!
- Конечно, ваше величество, я буду вам благодарен.
Рыцари (некоторых задело, что их не зовут туда, где может подстерегать опасность, но они понимали, что это все же личное дело графа Маридунского и уважали его право на семейные тайны) пытались отговорить Этварда - бесполезно. Решили, что тогда пойдет и сэр Гловер, с целью во что бы то ни стало, хоть ценой жизни, защитить короля.
Ждать до утра было долго и Уррий со спутниками, не медля, отправились в фамильный склеп. Остальные рыцари остались ждать их возвращения - Уррий велел сэру Бламуру распорядиться, чтобы им принесли вина.
x x x
А в пиршественном зале во всю шло веселье - напряжение и усталость прошедшей битвы требовали выхода, а погреба у графа Маридунского славились по всей стране.
Уже звучали громкий женский смех и девичьи ахи по поводу рассказов, в который раз уже повторяемых за день. В отсутствие за столом короля и знатнейших рыцарей надо было прославлять кого-то из присутствующих. Все взоры обратились на сэра Тауласа - как никак, но больше всех трофеев принесли в замок спешно набранные из крестьян-добровольцев оруженосцы бывшего отшельника.
И мрачные думы потихоньку покинули сэра Тауласа. Ведь действительно - все кончилось хорошо, а поскольку он больше подобного не допустит, то об этом недоразумении вообще можно забыть. Он - самый лучший воин в замке! Нет, не только лучший среди находящихся в замке - лучший в стране, это признано всеми! Ему нечего стесняться, он может только гордиться собой, своим славным происхождением, славным прошлым и не менее славным настоящим и будущим.
- Вина! - крикнул сэр Таулас зазевавшемуся слуге.
Через какое-то время жизнь казалась сэру Таулусу просто прекрасной, и он вдруг как-то внезапно ощутил, что ему для полного счастья все же чего-то не хватает.
Он прислушался к чувствам и желаниям и вскоре понял - женщины! Он так соскучился по холоду и крепости рукояти меча в руке, что как-то и забыл об этом.
За долгие годы отшельничества его, в общем-то, не беспокоили подобные вопросы - все чувства пожирала недоступность оружия и схваток. Но теперь... теперь-то ничто не мешает ему, тем более есть из кого выбрать.
Сэр Таулас обвел глазами зал. Вон-та пухленькая служанка... Стой, а зачем ему служанка?! Разве он не лучший воин королевства?!
Сэр Таулас оглядел всех красавиц рядом и напротив. Даже посмотрел на женщин за вторым столом (пришлось привстать). Да, вон та, в темно-зеленом платье, самая красивая, как он сразу не подумал. Ведь слышал же, что она первая красавица королевства.
Его достойна только она!
Сэр Таулас встал и на несколько нетвердых ногах направился к избраннице.
Подойдя к Аннауре бывший отшельник вдруг понял, что забыл, как обращаться к прекрасным дамам. Но это не обескуражило его (тем более, что она сидела одна и место рядом с ней пустовало).
Сэр Таулас бесцеремонно сел и взял чужой наполненный вином кубок.
- Знаешь кто я? - не зная как начать знакомство обратился к ней сэр Таулас.
Аннаура посмотрела на него, кивнула утвердительно и вновь задумчиво-мечтательным взглядом уставилась в лазурную даль.
"Что же ей сказать-то?"
- Ты - самая красивая здесь дама, - без обиняков начал сэр Таулас. - Я - самый храбрый воин. Здесь - слишком шумно. Почему бы нам не уединиться?