Глава 4. Побег
Наступило утро. Но его я проспал, встав после полудня. Выйдя из комнаты, я пошёл на кухню, чтобы выпить свою ежедневную чашечку кофе и взбодриться, получить новый прилив сил и заряд энергии, с помощью которой опять начну патрулировать город. Маша уже сидела на компьютерном кресле и читала какую-то книгу, время от времени посматривая на экран.
– Всё-таки вышел? – удивилась она. – Я уж думала, что ты весь день спать будешь.
– Да, а чего просто так лежать, надо хоть в себя прийти. – сказал я и улыбнулся.
– Ну, ты как?
– Не знаю. Устал я от всего этого.
– Ты не должен расстраиваться из-за этого. Всё приняло именно такой оборот, какой и должен был случиться. Ты не виноват во всём том, что произошло с… ой, прости меня пожалуйста, я говорю много лишнего. Прости.
Удивлённым взглядом я окинул её, после чего уставился в окно. За его просторами текла и бурлила жизнь: летали птицы, все люди куда-то спешили, кто с работы, кто со школы, кто в магазин, ну и так далее. Через пару минут, когда Маша уже подумала, что я обиделся, захотела снова попросить прощения. Но я повернулся весь в слезах, после чего заговорил. – Ты… ты такой человек, просто… как можно иметь такой большой опыт? Ты словно психолог для меня, всегда поддерживаешь, даёшь советы и помогаешь мне. И тогда встаёт вопрос, зачем же ты извиняешься, если итак всё хорошо?
Маша прикрыла рот рукой, потому что испугалась. Сейчас в её голове крутились лишь мысли о том, что она ранила Валеру. Что именно из-за неё он зарыдал, чего не делал уже многие годы, с тех самых пор, как одолел Фаэрса. Маша снова хотела попросить прощения, но не знала как, да и понимала, что сейчас Валере это не нужно. Всё, что она смогла из себя вытолкнуть, это следующие слова:
– Валер, почему ты плачешь?
Я опомнился и вытер рукавом рубашки свои глаза.
– Прости, на мгновение я проявил свою слабость.
И тут началось.
– Слабость? Что ты несёшь? Плакать – это нормально, а особенно в твоём случае. Плакать всегда означает, что ты показываешь свои эмоции. СВОИ. На которые у тебя есть право. И ты никому не обещал скрывать их. Это наоборот означает, что твоя эмоциональная система работает нормально. Господи, Валера, не говори так больше. Всё нормально, ты не проявлял слабость, а наоборот показал этим, что ты не бессердечный. Показал, что у тебя есть сердце.
– Но… я же представитель мужского пола, нам нельзя плакать. – осел я под натиском Маши.
– Кто это сказал? В каком законе это написано? Покажи мне и тогда, может быть я поверю тебе. Но после всего, что ты пережил, даже не смей думать о том, что тебе нельзя плакать. Это нормально, будь я на твоём месте, то рыдала бы куда чаще, чем ты. Поэтому возьми всё своё мужество в кулак и соберись с мыслями.
– Просто… ладно, забудь. – махнул я рукой.
– Нет уж, давай говори. – встала в позу Маша. – От меня скрывать ничего не надо, мы же одна команда.
Я начал думать об этом. Маша видела, как я сопротивляюсь, сражаюсь с самим собой. После чего я сдался и заговорил.
– Дорога ты мне, вот что. Единственное, что у меня есть, что не даёт мне сломаться и упасть. Поэтому я не хотел бы подвергать тебя риску погибнуть или ещё чего хуже. Вспомни, что один раз тебя я уже потерял, также, как и всех друзей. Ты была в нашей команде, а значит была дорога мне также, как и все остальные. Но не повезло, ты снова оказалась рядом с родителями и потеряла память. Ты сама прошла куда через больший ад, чем я. В общем, прости, что я наговорил тебе всех этих глупостей, просто я не хочу потерять тебя, потому что потерял уже всё. Абсолютно всё.
С этими словами я одним глотком допил свой кофе и встал из-за стола, начиная уходить. Маша покраснела и стояла теперь за моей спиной. Она улыбалась, так как ей было приятно от того, что я сказал ей такие слова. Ей было приятно, что она нужна кому-то. Что она кому-то дорога, что её бояться потерять. Она сама потеряла всё, что у неё было, но не хотела демонстрировать свои эмоции мне. Она подошла ко мне, развернула лицом к себе и обняла. Крепко и сильно обняла, прижимая к себе. Я был ошеломлен, но вместо того, чтобы ругать её, просто произнёс: – Спасибо!
Сердце моё билось часто, от груди веяло теплом, от чего на душе становилось спокойнее. Руки немного дрожали, Маша это чувствовала и видела краем глаза. Похоже, что ноги мои были ватные, потому что они слегка подкашивались. Маша, которая была ниже меня ростом, оторвала свою голову от моей груди, посмотрела прямо в лицо. Сквозь слезы, я широко улыбался.