— Вау. Это невероятно. Ты был здесь раньше?
Он оглядывается вокруг и пожимает плечами.
— Нет. Отелем владеет отец Эммануэля.
— Ах. Значит, ты здесь в безопасности?
Его брови немного приподнимаются.
— Да, мы здесь в безопасности. Люди у двери, которые впустили меня — охрана братства. Никто не доберется до нас через них.
Я замечаю в нем усталость. На костяшках его пальцев все еще видны слабые следы крови после допроса Найла Магуайра, и есть несколько рваных ран, которых я раньше не видела.
— Пойдем, Клэр, — он протягивает мне руку, его большая ладонь обращена вверх. Ждет меня.
Я делаю шаг к нему и провожу ладонью по его руке. Так нежно, что сначала едва замечаю, он притягивает меня к себе и целует в щеку.
— Милая девочка, — шепчет он мне на ухо. — Милая, красивая, прелестная девочка.
Не знаю, что его так восхищает во мне.
Я все еще вижу обычную девушку, которая немного измождена после всего, что произошло. Я не та, кем он должен интересоваться или гордиться. Я настолько проста, насколько это вообще возможно. И все же, когда он смотрит на меня…
Делаю шаг к нему. Его тяжелые руки мягко ложатся мне на плечи.
— Ты выглядишь озадаченной, Клэр. Что такое? — его брови хмурятся, пока он ждет ответа. Я вздрагиваю, вспоминая, что он сделал в последний раз, когда я удостоилась такого сурового взгляда.
Качаю головой, но он заставляет меня посмотреть на него, схватив за подбородок.
— Ах, ах, маленькая птичка. Я задал тебе вопрос.
В его тоне есть нежные отголоски, отчего мое сердце бьется быстрее. Я все еще не оправилась от наказания, которое получила за непослушание.
— Ты для меня загадка, — говорю я прямо. Это правда. Он такой жестокий и порочный, но в нем есть и нежная сторона, которую, держу пари, очень, очень немногие видели…
Он не спрашивает меня почему и не подвергает сомнению мое заявление. Он только вздыхает и кивает.
— Понимаю.
— Правда?
— Конечно. Все отношения в моей жизни, от родителей до друзей, были сложными по одной и той же причине.
Я не подвергаю это сомнению. Я верю ему.
Его телефон вибрирует в кармане.
— Стой тут.
Не двигаюсь. Едва дышу. После сегодняшнего дня я физически не в состоянии бросить ему вызов.
И вот так просто нежная сторона Константина исчезла, ее место занял безжалостный убийца. Он ругается по-русски, затем задает несколько вопросов глубоким, резким голосом, в котором звучит властность. Ничего не понимаю, но все равно дрожу.
Я отворачиваюсь от резкого звука его язвительных слов, но он хватает меня сзади за футболку и притягивает к себе. Мое тело врезается в его. Он выключает телефон и швыряет его. Я ахаю, но тот приземляется на кучу подушек на большом, пушистом диване. Он заглушает мой вздох поцелуем.
С резким стоном его язык касается моего, и мое тело сотрясается от удовольствия, как будто вспоминая отголосок недавнего оргазма. Его пальцы запутались в моих волосах и причиняют болезненный, эротический толчок, который проникает глубоко в мое сердце. Я стону, и это только больше подбадривает его.
Сжав пальцы, он оттягивает мою голову назад, и когда мой рот открывается в судорожном вздохе, он углубляет поцелуй. Возможно, у Константина и есть нежная сторона, но в этом поцелуе проявилась другая. Его губы кусаются, пальцы тянут, тело прижимает мое к своему, как будто он хочет проглотить меня целиком. И мое тело реагирует, как будто я интуитивно знаю, что будет дальше.
Его рот перемещается от моих губ к подбородку, неторопливо, но настойчиво, в то же время он быстро раздевает меня.
— Я хочу тебя обнаженной, маленькая птичка. Я хочу тебя видеть. Хочу попробовать тебя на вкус. Хочу поглотить тебя.
Я почти стону только от его слов, быстро помогаю ему раздеть меня. Сброшенная одежда валяется у моих ног, и когда я стою перед ним обнаженная, он с минуту любуется мной.
— Чертовски красиво, — говорит он, его глаза светятся удивлением и похотью. Я задыхаюсь, когда его огромные руки обхватывают мою ноющую задницу и сжимают. — Все еще болит, Клэр? Скажи «нет», и я снова разожгу этот огонь для тебя, — предупреждает он.
— Ох, я просто умираю, — бормочу я, что вызывает у меня кривую улыбку. Я чувствую себя странно, ведь он все еще полностью одет, как будто это подчеркивает наш дисбаланс в силе.
Он хлопает ладонью по моей заднице, что причиняет адскую боль, затем обхватывает и дергает меня вверх. Мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг него. Мое тело в огне. Моя голова откидывается назад, и он проводит языком по моей шее, груди, его массивные руки твердые, но нежные. Мы идем в спальню. Я смутно вижу большое окно и мерцающий свет, а когда мы входим в комнату, то вижу огромную кровать.