Я киваю. Он прав. Теперь я это знаю. Я легко заполняю пробелы.
— Самый простой способ для него разорвать этот союз — изобразить тебя убийцей Рокси. Он знал, что если ему удастся заставить ирландцев поверить в эту историю и посадить тебя в тюрьму…
Константин кивает.
— Он мог делать то, что ему было нужно. Вопрос только в том… — голос Константина затихает, как будто он обдумывает головоломку.
— Что? — шепчу я. Мое сердце колотится в груди. Единственный вопрос заключается в том… как вести себя с моим отцом? Как вывести правду на свет божий?
Или как покончить с жизнью моего отца.
Константин резко качает головой.
— Клэр, я не хочу, чтобы тебе было больно. То, что произойдет дальше, будет нелегко. Будет кроваво и жестоко.
Я выпячиваю грудь и расправляю плечи.
— Знаю.
Я не могу видеть его полное лицо из-за маски, но вижу битву, которая бушует в его глазах.
— Я хочу защитить тебя, — говорит он яростным шепотом. — Ты не должна была ничего знать.
Я качаю головой.
— И я не должна была влюбляться.
Мое сердце колотится в груди. После такого заявления я превратилась в комок нервов. Сейчас мне страшнее, чем тогда, когда просматривала ноутбук отца.
Я только что призналась в своей любви самому опасному человеку.
Не знаю, как к этому относиться.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но не знаю, что сказать. Он должен ответить.
Да?
Я слышу голоса за своим плечом и с внезапным уколом страха понимаю, что это мой отец, и с ним не кто иной, как сам начальник полиции.
— Ты должна уйти, — шепчет Константин мне на ухо. Именно то, что хочет услышать каждая девушка, когда она только что призналась мужчине в любви.
Я киваю, мое горло сжимается, а в носу покалывает.
— Позволь мне подслушать, — шепчу я. — Если меня поймают, последствия будут гораздо менее опасными.
— Нет, — шипит он яростным шепотом. — Ты сделала достаточно. Теперь это моя битва, Клэр, — он притягивает меня к себе, его рот у моего уха. — И прежде чем тебе в голову придет еще одна мысль, знай… я тоже тебя люблю. Ты — мой свет, сияющий, как маяк. Ты вывела меня из тьмы, — его руки вокруг меня сжимаются, как туго натянутый ремень, пока я пытаюсь успокоиться. — А теперь иди, маленькая птичка. Лети.
Не буду. Не буду.
Я яростно мотаю головой из стороны в сторону.
— Клэр, — предупреждающе говорит он. Я слишком хорошо знаю этот взгляд, но стою на своем.
— Нет, — говорю я. — Это неизбежно. Теперь я такая же часть всего этого, как и ты.
Его челюсть сжимается, когда он смотрит, как мой отец и шеф разделяют выпивку.
Позади папы я вижу официанта в униформе с песочно-белыми волосами, проходящего между садами и задним входом на кухню.
— Константин, — выдыхаю я. — Это Найл Магуайр…
— Я знаю, — бормочет он в ответ. — Я привел ирландцев. А теперь иди, Клэр, не зли. Ты нужна мне в безопасности.
— Я останусь в безопасности, — говорю я, убирая руку и оглядываясь на него через плечо. — Смотри на меня. Я рассчитываю на то, что ты защитишь меня.
Он тянется ко мне, но я уже оказалась в центре внимания. Я слышу, как он ругается, затем боковым зрением вижу, как он достает мобильный телефон, когда я отворачиваюсь. Мама видит меня в нескольких шагах и машет мне рукой. Я рада, что на мне маска, чтобы скрыть слезы в моих глазах, панику, которая захлестывает подобно водопаду.
Рядом с ним я чувствовала себя намного безопаснее.
Его запах все еще липнет на мне, прикосновение его пальцев все еще ощущается на талии, на мне следы наших диких занятий любовью.
Я обязательно машу отцу, наблюдая, как Константин — таинственный незнакомец, лишь один из многих на балу — исчезает в тени. Несколько человек в масках, стоящих у стены, небрежно следуют за ним. Его люди, или, может быть, ирландцы.
— Клэр, я хотела бы представить тебя моим друзьям, — говорит мама. Ее друзья, такие же безвкусные, как и она сама, задают вопросы о том, что меня похитил «этот монстр». Они слушают с широко раскрытыми глазами и ртами еще до того, как я заговорю.
— Это было ужасно, — говорю я им. — Он был таким сильным и свирепым, я видела, как он оторвал дверь от машины, даже не вспотев, — я почти могу представить, как Константин качает головой, с ухмылкой на лице, а потом он шлепнул бы меня по заднице за то, что я такая дерзкая.
— Тебе было страшно?
— Я была в ужасе, — говорю я хриплым шепотом. Вздрагиваю, когда мимо проходят люди в темных плащах и масках. — Но он не причинял мне вреда, — вру я. Я никогда не забуду эту порку, когда я лежала у него на коленях в машине, и хотела бы я понять, почему мое тело нагревается при воспоминании об этом. — Он использовал меня только для того, чтобы выбраться из тюрьмы. Вот почему я так легко сбежала, — мой голос звучит немного глухо, когда я заканчиваю свой рассказ. — Я никогда не была частью его плана.