— Шквал не утихает в сердцах бесах, — хрипло произнёс Джарий.
Он не протягивал руку, но и неприязни во взгляде я не заметил.
— И в моём сердце тоже. Ветер донёс до меня тревожные вести, я прибыл сюда для переговоров.
— От чьего имени ты говоришь, одарённый? — сузил глаза старик.
— От своего. Моё имя Фёдор Аронов. Я тот, кто не брезгует печати Сеятеля.
Складывавшаяся в предложения тарабарщина имела важный смысл. Я понимал лишь часть того, о чём говорю. Сеятель — так они называют Вихрь, а ветер… С этим сложнее. Бесы тоже наделённые, но не служат какому-то господину. Всю жизнь они проводят возле Вихря, следуя за ним и воспевая потоки ветра, предопределяющие судьбу каждого человека. Это похоже на Магистерий с их Фатумом, только более… примитивно, что ли.
— Будем говорить. Сеятель не позволит чужакам услышать мои слова.
Круто развернувшись, он бодро зашагал в сторону Вихря. Все, и служба охраны барона, и мои барышни, мгновенно напряглись, но я успокаивающе поднял руку и последовал за стариком. Опасно. К счастью, остальные бесы оставались на своих местах, так что стрельбу никто не начал.
И чем ближе я подходил к Вихрю, тем сильнее становилось чувство заложенности в ушах. Отсюда, он казался пылевой бурей, густое облако, медленно оборачивающееся вокруг своей оси, изредка разряжаясь яркими, рыжими вспышками.
Я снова попытался призвать дар, но даже здесь, рядом с первоисточником магии, не достиг результата.
— Барон не внемлет нашим словам, но ты услышишь, — наконец сказал старик, остановившись.
В этом месте, речь звучала глухо, будто звуки лишили звонкости. Откашлявшись, я повысил голос.
— Требования барона Власова вы слышали, он сможет назначить вам смены через неделю. В чём причина отказа?
— Голод.
Лаконичный ответ. Тем не менее, старик подсказал мне направление, в котором стоит копать.
— Бесам нужен эфир? — он закивал. — И ожидание причиняет боль?
— Боль — неправильное слово. Сеятель ранит тех, кто вторгается в его владения. Мы приучены терпеть боль. Голод же, терпеть невозможно.
— Поэтому у некоторых… — я махнул пальцами возле глаз, и старик снова согласно закивал.
— Нечему испаряться. Изгнанные бесы выпали из потока.
Всего десять голодных работников, неужели барон настолько жаден, что не может покрыть непредвиденные расходы? Ах, ну да. Принципы. Если местную аристократию ведёт честь и достоинство Рода, то с баронами всё куда проще. У них есть только один господин — его величество доход.
— Вы обсуждали другие варианты? Например, организовать какую-нибудь экскурсию для туристов, пройти по самой кромке Вихря, получить хоть что-то.
— Без погружения хотя бы на двадцать процентов в этом будет мало смысла. Глоток воды для голодающего.
— Повысьте продолжительность смен, объедините бригады?
— Нельзя, есть квоты. Это единственное, в чём я вынужден согласиться с чужаками. Если черпать силу Сеятеля слишком интенсивно, будет всплеск. Люди погибнут.
— Тогда договорись с другими бригадами, поменяйтесь сменами. Что вы как маленькие, ей богу!
Поджав губы, старик выправил осанку, поглядел на меня с таким презрением, будто я предлагал ему что-то унизительно.
— Ты слишком хорошего мнения о чужаках, кормящихся силой Сеятеля. Каждый бес посчитан, для каждого есть своё время. Самовольная перемена смен между бригадами невозможна, а обращаться к чужакам с такой просьбой… Это потушит шквал в сердцах бесов.
— Уязвит гордость?
— Лишит власти.
Нахмурившись, я пожал плечами.
— И что? Разве сейчас у вас много власти? Что вы теряете?
— Сделка с чужаками позволяет нам оставаться сильными. Почти всем… — вздохнул он, глядя в спины изгнанникам. — Мы вынуждены следовать правилам, чтобы сохранить власть кормиться силой Сеятеля. Пускай и по назначенному расписанию.
— Тогда чего ты хотел добиться этой… — я замешкался, подбирая слово. — Забастовкой?
Старик отвёл взгляд, повернулся к Вихрю. Наблюдая за медленным вращением густого дыма, потрескивавшего электрическими всполохами, он признался.
— Не знаю. Я хотел спасти наши жизни. Шквал в моём сердце не так силён, чтобы начать эпоху перемен, я не смею ухудшать положение остальных. Если мы не договоримся, Фёдор Аронов, наши бригады сгинут. Во благо большинства. Сейчас такое время, что бесы должны становиться только сильнее.
— Сейчас? Почему именно сейчас?
Обернувшись, старик окинул меня оценивающим взглядом.
— Чтобы защититься от грядущего.
— И что же грядёт?
— Ты не станешь слушать, — отмахнулся он.
— Начал — говори! — Я встал между стариком и Вихрем, поглядев ему в глаза. — Я пришёл, чтобы помочь, а не разгадывать загадки.
— Я их и не загадывал, но… Я вижу, что ты готов услышать. Бесы ловят предзнаменования, Фёдор Аронов. Сеятель беспокойней с каждым днём. Неровен час, и шквал в наших сердцах схлестнётся с его гневом.
Иначе говоря, он намекает на новую «великую бурю». Отец тоже об этом говорил. Откуда они черпают такие новости? Ладно бесы, у них от эфира могли начаться видения, но отец? Не нравится это мне. Ладно ещё безобидно застывший торнадо, но охватить своим даром целую бурю…? Тем более, что если закованная сила найдёт способ освободиться самостоятельно, бессмертия я не получу.
Придирчиво рассматривая беса, который сейчас напоминал просто уставшего старика, я решил рискнуть. Это будет стоить мне дорого, но я всё равно планировал заключить союз с бесами. Правда я хотел это сделать путём совместной работы, а не… покупкой.
— У меня есть решение. Отступи сейчас, и я отдам изгнанникам половину своей добычи.
Брови старика изумлённо взметнулись вверх.
— Зачем это тебе?
— Я заключил сделку с бароном. Успокою вас, и получу свою долю добычи вперёд.
— Ты прибыл не как хозяин земли? Собираешься черпать силу Сеятеля? — ещё больше удивился бес. — Сын Аронова погиб здесь, ты не боишься?
— Шквал в моём сердце способен потушить любой страх, — надменно хмыкнул я, произведя на старика неизгладимое впечатление. И всё же, он сомневался.
— Предлагаешь накормить нас из запасов чужаков? Лишить права взять силу самим, и поить из соски, как… младенцев?
— Подави гордость, старик. Если откажешься от моего предложения, ты лишишь себя и своих братьев всего. Смерть — это конец.
— Мы не слабаки!
— Я этого не говорил. Ты хочешь вырастить сильных бесов, но… если сжечь семена, как бы плодороден не был кормящий ветер, урожая не будет. Отступи в этом бою, но не проигрывай войну.
Задумался. Общаться метафорами дьявольски сложно, я переживал, что как в фильме про друзей Оушена, могу спороть какую-нибудь чушь, которая оскорбит бесов и сделает меня врагом целого народа. Единственных наделённых, неподвластны ни Магистерию, ни аристократам.
— И когда мы получим долю?
— Прямо сейчас. Ты согласен?
Вместо ответа, старик стянул перчатку и протянул испачканную в мази ладонь. Я ответил на рукопожатие. Теперь самое сложное.
Вернувшись к капитану стражи, я попросил связать меня с бароном. Спустя несколько секунд, он протянул мне смартфон.
— Слушаю?
— Я решил проблему. Доставьте эфир прямо сюда, к бесам.
— Это ещё зачем? — в голосе барона послышалось откровенное недовольство.
— Я разделю с ними свою долю.
— Разделишь? Я разве не говорил, что не дам этим ублюдкам ни крошки?! Фёдор, тебе нужно лечить слух, потому что… — я отнял телефон от уха, дожидаясь, пока барон закончит кричать.
— Тогда доставьте эфир в моё имение, «Приют воина». Бесы поедут со мной, побудут моими гостями.
— Исключено!! Не хватало ещё, чтобы эти твари разбредались по земле Ароновых, господин граф с меня шкуру снимет!
— Тогда прекратите истерику. Вы заплатите бесам из моей доли, по Вашему кошельку это не ударит. Никаких проблем.
— Проблемы есть… Проклятье… Ладно! Веди их к хранилищу три два пять.
Барон оборвал звонок. Вот же жадный придурок! Упёрся в свои принципы и боится потратить лишнюю копейку, чтобы избавить себя от проблем. Ну и пускай. Я потеряю на этом много денег, но заложу хороший старт для диалога с бесами.