Ошарашенно осматривая десятки яиц в пластиковых кадках, я начал осознавать масштабы его задумки.
— Если они доживут до этого момента.
— Ты так и не понял? — самодовольно усмехнулся отец. — Все остальные начинают кормить их эфиром уже во время ритуала. После того, как разместят заготовку. Я поступаю иначе. Те повреждения, что ты видел, мучительны, это факт, но эфир помогает ранам затянуться. В моей практике было лишь две смерти, и то в самом начале.
— Но ведь остаются швы!
— Искажённые эфиром, — кивнул он. — Благодаря нашему дару, я собираю остатки за сутки перед процедурой.
— Но… Новой… кормёжкой, ты ранишь их в те же места. Снова и снова!
— И каждый раз они переносят это легче. Поверь, сын, — отец обнял меня за плечи, направляясь к выходу. — Когда наступает время ритуала, выносливость кандидата возрастает до такой степени, что необходимая заготовке сверхпорция эфира усваивается за считанные часы. Против полугода у этих бездарей!
Армия. Он создаёт грёбаную армию. Если до этой секунды я ещё сомневался в мотивах отца, то теперь от сомнений не осталось ни капли. Смута, переворот… Он собирается влезть в большие разборки и хочет втянуть в них меня. Но ради чего? Зачем мне в этом участвовать? Просто как помощник при производстве? С усмешкой, я отметил, что Магистерий, хотя бы, предрекал мне более завидную роль.
— Но почему другие не поступают также? Не создают… заготовки для дружины.
— Не забывай о нашем даре, Федя. Для других, производство одного Наделённого стоит целое состояние, они зависят от технологий Союза Баронов, тогда как мы способны обойтись своим даром. И качество созданных бойцов многократно превысит любых Наделённых, которых нам противопоставят.
— Даже императорскую гвардию?
— Даже их. Старик считает, — презрительно усмехнулся отец, — что, если будет купать свою армию в эфире круглыми сутками, это на что-то повлияет.
— Если о твоей практике хотя бы пойдут слухи… Или они уже? — я вопросительно глянул на отца.
— Слухи возможны, — сдержанно ответил он. — Только им нечем подкрепить обвинение. Почти вся моя дружина верно служит императору в дозоре у Вихря, а кандидаты распылены по владениям Ароновых. Я пересекаюсь с ними лишь раз в месяц, чтобы провести новую процедуру.
— И никто не замечает две сотни бойцов!?
— Они не бойцы, — рассмеялся отец. — Ты же сам видел. Миша просто поварёнок. У меня есть ещё садовники, строители, флористы… Никто не обратит на них внимания, если не знать, куда смотреть. Главное не зарываться, не жадничать.
— Жадничать? — я не сдержал нервный смешок. — Ты создал почти две сотни бойцов! Десятикратно превысил норму! Зачем тебе ввергать империю в смуту? Недостаточно власти?
— Власти не бывает много, сын. Многое в империи требует… эволюции. Мы расслабились, размякли! — он сжал руку в кулак, — присосались к эфиру, как свиньи на кормёжке, и живём его милостью. Новая буря уничтожит всё, что мы создали, как и любая агрессия из-за границы. Отринь страх и задумайся об этом, сын.
— Даю слово, я тщательно обдумаю твои слова, — без тени иронии отозвался я.
По-отечески похлопав меня по плечу, отец с энтузиазмом продолжил:
— Сейчас я уеду, заберу кандидата для ритуала. Завтра вечером мы продолжим обучение, тебе понравится. А сейчас иди.
Подтолкнув меня в спину, отец провожал взглядом, пока я не вышел из подвала. Оказавшись в холле, я застыл, не зная куда идти. Точнее, не так. Я чётко знал, куда мне нужно идти. Подальше отсюда.
Выйдя в ночной двор, я машинально вызвал особое, отстранённое зрение. Видя всю подготовку, «минные» поля с эфиром, высокую стену, я представлял проблемы, которые мне устроит отец. У меня не будет возможности сделать лишний шаг, я стану ещё одним бойцом в его дружине.
Нужно не просто уехать отсюда, нужно держаться как можно дальше от отца. Если он выступит открыто, меня убьют просто за компанию, даже если я буду находится в другом конце империи, но сейчас ещё есть время. Катастрофически мало, но есть. Я должен добраться до Вихря, должен развить свои способности настолько, чтобы ничьи имперские амбиции не помешали мне получить обещанное бессмертие.
Я плохо представлял, как этого добьюсь. Надо мной всё ещё висит угроза стать рабом Магистерия, я не забывал и о смерти брата возле Вихря. Группа доверенных людей малочисленна, средства ничтожны, но конечная цель прожигала меня изнутри. Я добьюсь желаемого, чтобы мир мне не противопоставил.
До самого утра я не сомкнул глаз. Когда отец с матерью отбыли из имения, я приступил к делу: методично исследовал владения и собирал необходимое. Пару комплектов одежды, старый смартфон Фёдора и немного наличных, сохранённых в ящике письменного стола. Не испытывая ни капли стыда, я разыскал документы на дом, неподалёку от Вихря, и ключи от него же.
Затем, я разбудил своих ребят.
Им выделили комнаты в гостевом крыле, на первом этаже. Лера к моему приказу отнеслась с энтузиазмом, Анна, спросонья, даже не поняла, чего я от неё хочу, а вот Михайлов остался недоволен.
— Господин граф этого не одобрит, — нахмурился он, натягивая штаны. — Ты хорошо подумал?
— Ты служишь мне, Саш, а не ему, — напомнил я. — И у меня есть веские причины поступить именно так.
Собирались мы в суматохе, и с рассветом уже загрузились в черный седан, припаркованный на территории, благо что ключи висели в замке. Посадив за руль Михайлова, я сомневался относительно стражи на воротах, но отец либо не захотел, либо забыл дать им приказ относительно наследника.
Нас никто не останавливал. На каждом блокпосте я приветливо улыбался бойцам, и мы уезжали всё дальше и дальше. Проследить за автомобилем не составит проблем, отец быстро найдёт меня, но это не важно. Я продолжу с ним диалог, но на нейтральной территории, на равных условиях.
Интерлюдия
Аркадий Куропатов стоял на крыше башни Фатума. Холодный ветер будто подталкивал его к краю, а тяжёлый гул устрашающего вихря, занимавшего весь горизонт, с непривычки давил на уши.
Так близко к непокорной стихии. Аркадий протянул руку, будто пытаясь коснуться его, позволил Дару течь по руке, вливаться в ладонь, но связь так и не установилась. Здесь, на вытянутом с вершины башни мостике, уже начиналась жёлтая зона, первый процент погружения.
— Что ты делаешь? — окликнул его Виктор.
Новая, ещё не огранённая марионетка, занявшая место Грибоедова. Куропатов проигнорировал вопрос, повернулся к магистру, сложив руки за спиной.
— Когда испытательный полигон будет готов?
— В ближайшие дни, но я бы заложил ещё месяц на тесты, ведь…
— Забудь об этом. Будет всего один тест, со мной в главной роли.
— Но зачем? Концентрация эфира такого уровня… — магистр невольно оглянулся к гигантской сфере, скрытой в укреплённом павильоне. — Гипервсплеск Вихря будет смертелен для всех, кто окажется рядом, что уж говорить про эпицентр…
— У меня нет времени на тесты. Щенок Ароновых… Этот ублюдок заставляет меня торопиться!
С ненавистью стиснув кулаки, Аркадий вспомнил разговор с цесаревичем. Даже не разговор, крик взбешённого юнца, возомнившего себя главным. Выскользнувший из рук шанс добраться до секретов Ароновых довёл цесаревича до истерики. Он угрожал положить конец эксперименту, уничтожить всё, что Аркадий создавал долгие годы.
Если его экспансия провалится, если старый император приструнит своего отпрыска… Любой вариант сулил проблемы. Нет у него месяца.
— Как только завершатся работы, мы приступим к делу, — холодно процедил Куропатов, снова повернувшись к вихрю. — Я возьму эту силу, любой ценой.
— Безумец… — тихо прошептал магистр.
Умирающий безумец. Терять Аркадию нечего, что станет с империей в случае неудачи его не волновало. Жадность привела его сюда. Отчаянные попытки стать сильнее, смелые эксперименты… У него нет пути назад.