– И?.. – вырвалось у Роя, который стал догадываться, почему в коридоре нет портрета тестя.
– Он отказался, – просто ответил Малькольм. – Посмотрел на меня, как на идиота, потом улыбнулся и спросил: «А зачем мне это?» Я уточнил: «Зачем вам три миллиона долларов?» Спорить он не стал. «Я выступаю не за деньги, – сказал Мальков, – за моей спиной флаг СССР».
– Идиот, – подтвердил вице-президент, силящийся понять, какое он имеет отношение к воспоминаниям Малькольма и взрыву патриотизма советского боксера двадцатипятилетней давности…
Тесть, пыхнув сигарой, продолжал:
– Мы вывешиваем флаги страны на своих домах, в глазах рябит от звезд и полос, но за тысячу долларов любой готов под кинокамерой раздеться догола на лужайке перед своим жилищем и флагом. А вот русские флаги не вывешивают. Они их спиной чувствуют. Мальков стал чемпионом мира и уехал домой. А мой отец отправил меня в Лос-Анджелес, устраивать бои категории «В», чтобы в следующий раз, когда зайдет речь о возможном обогащении компании на двести миллионов долларов, я был более настойчивым и дееспособным. Вернул меня из Лос-Анджелеса только через полтора года…
«А зря», – едва не вырвалось у Роя.
– В апреле семьдесят восьмого года мне позвонил Виктор Мальков и заявил, что готов принять мое предложение, если оно до сих пор осталось в силе.
– Это как? – удивился Рой.
– В апреле русские летели на чемпионат Европы во Францию, и Виктор Мальков сказал, что готов встретиться со мной там, поскольку иной вариант переговоров исключен. Можно представить, как обрадовался я и как обрадовался мой отец… Я, обеспеченный финансовыми полномочиями, прилетел в Марсель за два дня до прибытия сборной СССР. Сидел в номере и все думал, как у нас с русским пойдет разговор. Эти парни – очень странные люди, и я был готов к любым неожиданностям. И, будучи готовым ко всему, Мальков все-таки сумел выбить меня из седла…
Рой Флеммер почувствовал, что его клонит ко сну. Еще пять минут воспоминаний, и он упадет на мраморную столешницу тестя, проломив ее лбом. Окончательно расслабиться мешало лишь понимание того, что старик не мог превратиться в маразматика за те последние восемь часов, пока Рой его не видел. Стив Малькольм и раньше был склонен к словоблудию, однако в конце каждого разговора, как правило, он любил выворачивать тему так, что концовка обещала если не шок, то стимул к работе – точно. Что будет на сей раз?..
– Мы встретились в его номере, когда он, сказавшись уставшим, отказался от экскурсии в Руан по местам боевой славы Жанны Д’Арк. Вы знаете, кто такая Жанна Д’Арк, мистер Флеммер? Шучу, шучу, откуда вам знать…
– Я согласен выйти на профессиональный ринг в Вегасе, – сказал Мальков, – более того, мне совершенно безразлично, кого вы выставите против меня. Я побью любого в моем весе. Вы предложили мне три миллиона долларов за один лишь выход. Сколько вы предложите мне за победу?
– Могу заверить, что речь идет о двадцати миллионах, если вы примете особые условия контракта, – сказал ему я, холодея душой. – Но вы даете себе отчет в том, что, если вы выйдете на ринг в Вегасе, вы уже никогда не вернетесь домой?
– Именно об этом я и думаю, когда спрашиваю вас о цене моей победы, – подтвердил он. – Я хочу обеспечить будущее себе и своему сыну, поэтому приеду в США не только для того, чтобы выйти на ринг, но и для того, чтобы остаться в ринге до конца моей карьеры.
Об этом мой отец мог лишь мечтать. Русский боксер в США – это больше того, что он мог предполагать в своих самых сокровенных мечтах.
– Но мне нужны гарантии того, что по приезду в Америку у меня не возникнет проблем. Лишиться родины и стать жертвой обстоятельств – не входит в мои планы, мистер Малькольм.
– Что же вы предлагаете? – спросил я, понимая справедливость его требований.