Кровь хлынула в чашу.
Последний компонент – несколько капель собственной крови.
В лицо словно стегануло ледяным ветром с намороженной крошкой. Явившаяся тень ненавидела всех живых, но в то же время колебалась, удерживаемая остатками памяти и воли. Мы не пытались её подчинить, поэтому она не напала сразу, а потом учуяла жертвенную смесь и потянулась к ней. Я быстро снял чашу с огня, пробормотав нужный катрен, и с поклоном протянул оставшейся на земле частице деда.
Тень жадно приникла к подношению.
Ксантиппа вышла из-за моей спины, двигаясь посолонь и тоже выпевая нужные строки древнего гимна. Её задача опаснее моей. Мне всего лишь надо напоить убитого силой, дать ему то, чего он и так жаждет, в то время как бабка должна изменить покойника. Самую малость, да, и придать ему дополнительные качества, лишнюю защиту, но все равно – изменить. Мертвые не любят меняться.
Ксантиппа завершила круг и встала слева от меня. Тень оторвалась от чаши, смерила взглядом бывшую жену, задержав его на протянутых руках с полупрозрачным плащом, и словно бы нехотя кивнула. Во всяком случае, такое от неё пришло ощущение. Бабка торопливо подошла к ней поближе и, не пересекая специально проведенной по каменному полу черты, осторожно накинула невесомую ткань на то место тени, где у человека находятся плечи. Тень, само собой, выглядит совершенно иначе, у неё даже головы нет и контуры с трудом просматриваются, но ритуал в значительной степени зависит от намерения проводящего.
Едва невесомая и почти невидимая ткань исчезла, опустившись на источающую потустороннюю жуть фигуру, как я завел новый гимн. Следовало попросить дедулю на выход, пока он не решил всех нас тут сожрать. Мы, конечно, на своей территории, нас в прямом смысле земля защищает, так ведь и Корнелий здесь не чужой. Поэтому властью Владыки Грани, по праву носителя его благословения (зря, что ли, неделю его ублажал?) я изгонял умершего, закрывая для него место, где мы сейчас находились. Тени, конечно, происходящее не понравилось, она попробовала надавить, но против Слова одного из князей Изнанки её силенки не катят.
Яростно взвыв, она исчезла, растворилась в воздухе. Больше сюда ей дороги нет.
В присланном гоблинами списке ничего полезного для нас не обнаружилось, поэтому я со спокойной душой разрешил им отправить всё на реализацию. В тот же день дошел до храма цвергов и открыл счет. Процедура оказалась непростой и долгой, с принесением взаимных клятв и выбором бога-надзирателя за честностью сделки.
Уже на следующий вечер на счет упал первый транш, от которого мне следовало отделить десятину и направить её в общий фонд Дома. Одновременно гоблины уведомили, что остаток переведут позднее, по мере продажи товара, как и договаривались. Тем же письмом они сообщали о прибытии из Америки ожидаемого наёмника или какого-то специалиста, готового ответить на любые мои вопросы, и предлагали назначить время и место для разговора. Я, разумеется, сообщил, что готов встретиться завтра на Перекрестке. Скала Черепов стоит далековато и помещения тамошней гостиницы предназначены для несколько иных приёмов. «Клевер» Глена меня полностью устраивает и в плане конфиденциальности, и с точки зрения удобства, ну а единственная возможная помеха в виде Лотаря ушла в запой и встрече не помешает.
Хотелось бы поскорее закончить расследование и поймать наконец Клайда. Незавершенные дела раздражают. Тем более что нам вскоре предстоят осложнения в отношениях с Кровавой Яростью, которые не позволят отвлекаться на второстепенные цели. Священный Дом есть Священный Дом, подгадить нам они могут серьёзно.
Когда делегация прибыла в трактир, я уже находился там, сидел в отдельном кабинете и обедал. Пришел немного пораньше и захотел утолить голод. Кухня здесь простая, без изысков, зато готовят вкусно, чисто и порции не жалеют. О чем я и сообщил после взаимных представлений:
– Присаживайтесь, почтенные, мистер Стоун. Рекомендую попробовать запеканку из картофеля и баранины, сегодня она особенно хорошо удалась.