Карету, в который мы отправились в путь, провожала вся деревня. Даже Сергей вышел, чтобы попрощаться со мной, несмотря на то, что он даже до конца не оправился.
Возможно, я даже буду по ним скучать.
— Не жалеете? — внезапно спросил меня Алексей, когда мы отъехали от села.
— О чём? — не понимал его я.
— Всё-таки это ваш родной дом.
Хах, да.
Мой родной дом.
Моего родного дома не было уже давно. Как и семьи. Я, конечно, верил в лучшее, но всегда был реалистом. Прекрасно понимал, что, скорее всего, я единственный, кто остался в живых.
Ну, как в живых. Живых душой. Да, так будет вернее сказано.
Он не спускал с меня своих добродушных ясно голубых глаз. Я же просто не знал, что ему ответить на этот вопрос. Поэтому снова включил свои отработанные актёрские навыки.
— Конечно, мне будет их не хватать, — ну, в каком-то смысле это даже была правда. — Но я не привык сидеть на одном месте.
— И почему же раньше никуда не выезжали? — поинтересовался Алексей.
Хороший вопрос для переселенца из одного тела в другое.
— У нас обычных селян нет особой возможности куда-то выбраться, — убедительно пояснял я. — Вот потому и не выбирался.
— Но вы могли бы попробовать свои таланты в одной из губернии. Не в гильдии, конечно, но, думаю, в других сферах вы бы тоже могли себя проявить.
Разговор начинал мне нравиться всё меньше. Ещё немного, и я мог бы попасться на собственном вранье.
Неожиданно опустив взгляд на руки Алексея, я внезапно заметил монетку. Она была похожа на медальон. Когда я прищурился, то увидел герб.
Быть того не может!
Это ведь не герб рода Кожевниковых. Это мой герб! Герб моей семьи. Я его точно ни с чем не перепутаю.
Я приподнял снова взгляд на Алексея и широко улыбнулся.
— Интересный у вас семейный герб, — тыкнул я пальцем в сторону медальона.
— Это не моё, — сухо ответил Алексей. Я заметил, как его взгляд резко потускнел.
— Вот как. А разрешите полюбопытствовать: чей же тогда? Какого-то близкого вам человека?
— Моего друга. Он умер десять лет назад, — этот разговор ему явно не нравился. — Он был мне как брат.
Это было довольно приятно слышать. Но все эмоции, которые я испытывал сейчас, хранил в себе. А на лице изображал лишь безразличие, ну и небольшое соболезнование. Ведь я якобы не знал, о чём вёл речь Алексей.
И ещё, из его слов я понял, что прошло уже десять лет с того момента, как меня скинули в ущелье. Ну теперь хоть что-то начинало проясняться.
— Мне жаль, — грустно вздохнул я.
— Ничего. Всё хорошо, — он убрал монету в карман. — Это было много лет назад.
Он подпёр кулаком подбородок и увёл взгляд на природные пейзажи, мимо которых мы проезжали.
Ещё несколько часов мы молча ехали по разбитым дорогам. В этот раз нам повезло, и мы не наткнулись на разбойников из гильдий, или демонических существ.
Всё прошло довольно гладко.
— Алексей Николаевич, — внезапно произнёс кучер, — мы почти приехали.
— Отлично, — кивнул он в ответ и обратился ко мне. — Для начала мы заедем в мой особняк. В гильдии выдаётся специальная форма, но, думаю, будет лучше, если вы предстанете перед комиссией в чём-то, — он осмотрел меня с ног до головы, слегка скривив губы, — менее вызывающем.
И чем ему не нравилась моя рабочая форма? Даже пахло по-особенному. По-настоящему. Не то, что от местных чинов всякими дорогостоящими парфюмами.
Здесь же всё натуральное, почти своё.
Зажиточные всё-таки нынче дворяне пошли, да и брюзгливые. Правда, я и сам таким когда-то был. Терпеть не мог одежду некачественного пошива. Сейчас же это, в каком-то смысле было даже необычно, ново.
И ещё. Я всё не понимал: что меня так смущает в нашем с ним разговоре. Только сейчас понял. Почему он обращается со мной на “вы”?
— Молодой господин, — решил всё-таки я это выяснить, — а почему вы обращаетесь с простолюдинами на “вы”? Проявляете к ним уважение?
— Каждый человек, будь он простолюдином или из высших сословий, остаётся человеком, — пояснил он. — Так, меня учила моя семья.
Ну точно. Теперь вспомнил. Кожевниковы всегда этим и отличались. Никогда не ставили себя выше других. Считали всех равными. Наверное, поэтому остальные семьи редко прислушивались к мнению этого рода.
Когда карета остановилась, мы вышли около высокого трёхэтажного здания. Его ограждал высокий железный забор, на конце которых были острые колья.