Игра только набирала обороты, и почему-то мне это не нравилось.
Не нравился дурной азарт в глазах игроков, и холодные, злые взгляды, при проигрыше.
Но больше всего мне не нравился сам Абрамов. Он оставался спокойным, даже веселым, но его пустые, зеленоватые глаза алчно сновали по игрокам в момент наивысшего напряжения. Ему нравилась даже не сама игра, но наблюдение за игроками. Он впивался бусинками глаз в лицо проигравшего или победителя, словно хотел выпить с него все эмоции.
— Я пас! — сдалась женщина с короткой стрижкой, которую звали Лера.
Из разговоров за столом я поняла, что она занимает высокий пост в прокуратуре. Хохлов был из отдела финансового контроля, Дзагоев — крупный бизнесмен, метящий в политику. Спутницами этих мужчина были их жены или любовницы. Словом, ни одного простого смертного, кроме меня и прислуги, здесь не было.
— Лера-Лера, быстро же ты сдулась… — протянул Хохлов. — До сих пор считаешь, что удача на твоей стороне.
— Да пошел ты. С удовольствием посмотрю, как твои карманы сегодня опустеют! — язвительно отозвалась женщина.
— Не так быстро. Я еще закажу тебе выпивку за мой счет. В честь выигрыша, разумеется! — похвастался.
Однако и он через некоторое время выбыл из игры, с сожалением отложив карты в сторону.
Остались только трое.
— Дадашев, Дзагоев и я… — прокомментировал Абрамов.
Он опустил карты вниз на стол и размял пальцы.
— Повышаем ставки, господа. Ставлю на кон разрешение на строительство. Ставка высокая, поэтому не подкачайте! — хохотнул он и выпил, уставился нехорошим взглядом на стакан Буйного. — Ты совсем не пьешь. Подлей ему! — приказал мне.
Дзагоев ухмыльнулся, погладил себя по короткой бородке и прямо посмотрел на Марата, предложив ему:
— Еще не поздно пасануть.
— Лучше свои карты сдай. Они у тебя явно фуфловые, — усмехнулся Марат.
— Значит, продолжаем играть. Но только нужно повысить ставки. Ну-с!
Абрамов сложил ладони домиком под подбородком и посмотрел на мужчин по очереди.
Дзагоев без промедления выложил на стол ключи, прокомментировав:
— Aston Martin…
— Всего лишь спортивная тачка, — мгновенно отозвался хозяин вечера. — Игрушка. Такую я и сам могу купить. Предложи мне что-нибудь другое.
Дзагоев задумался, взглянул на Марата, словно оценивая, какую ставку тот может сделать и сообщил:
— Торговый дом «Плаза».
— Неплохо, конечно. Но предсказуемо. Удиви меня.
Мне стало не по себе, как Абрамов выуживал высокие ставки и играл на честолюбии.
— Хорошо, — стиснул зубы Дзагоев. — Ляйсан.
— Что Ляйсан? Домашний питомец? Название любимой игрушки? Ну?
— Я выбрал ее второй женой. Ей двадцать. Красотка, еще сзади распечатанная… — небрежно произнес Дзагоев, вызвав волну одобрительного шума. — Проиграю, забирай.
— Ах, ты про ту самую Ляйсан! — понимающе протянул мужчина. — Хорошо, принимаю ставку, — кивнул Абрамов и посмотрел на Марата. — А ты, Дадашев? Что можешь поставить ты?
— Деньги. Бизнес, — пожал плечами Марат.
— Еще предложи мне свои спортивные награды. Нет, неинтересно… — забарабанил по столу пальцами. — У тебя есть кое-что другое. Поставь на кон ее! — потребовал Абрамов, посмотрев прямо на меня.
Мои пальцы до боли стиснулись на высокой ножке бокала с мартини. Я вздрогнула от того, как взгляды присутствующих скрестились на мне и пролила на дорогой ковер немного спиртного.
— Замени ей бокал, Таша. Сделай новый. С водкой, — хмыкнул Абрамов. — Выпьешь за удачу Дадашева?
Я не смогла бы ответить и под дулом пистолета. Мой язык онемел, платье внезапно прилипло к спине. Не хватало свободного воздуха, от запаха сигар уже сильно мутило.
Мой взгляд был обращен на Марата. За весь вечер он ни разу не облокотился на спинку стула, сидел с идеально ровной, выпрямленной спиной. Сейчас его плечи еще сильнее окаменели, он словно превратился в каменную статую.
Я смотрела лишь на него и ждала, что от отринет это нелепое предложение, откажется участвовать в игре, потому что ставка была чудовищной!
Как меня могли поставить на кон?! Я же была живым человеком, ни товаром, ни вещью, ни дорогой побрякушкой!
В голове не укладывалось…
— Пасовать уже поздно, Дадашев, — проговорил Абрамов.
Кажется, Марат не торопился соглашаться. Он даже привстал, опершись ладонями на стол, нагнувшись угрожающе в сторону Абрамова. Однако тот даже не шелохнулся.