— А нам с Тихомировым, — повторяю его фамилию с нажимом, — не надо уживаться. Мы, скорее всего, даже пересекаться не будем, — саму себя в этом убеждаю.
Было бы прекрасно! Спокойно работать, проводить с Мишей время на пляже и не видеть Тимура. Идеально!
— Угу, угу… — мычит мама, пережевывая очередную конфету. — Ой, оставите меня совсем одну, — переключается на новую песню. Шлягер со дня смерти папы и по сегодняшний. — Что я делать буду?
— Тебе не будет скучно, мам. У тебя же книги, — как могу, стараюсь подбодрить.
— Та да, — быстро соглашается. — Когда мне скучать? У меня там такая любовь разворачивается, такие страсти — закачаешься!
— Ну вот!
С картошкой мы успеваем, но к приходу Костика я все еще бегаю в халате. Пропускаю его в квартиру и вспоминаю, что у меня пару дней назад сломался фен.
— Ты не мог бы посмотреть?
— Конечно.
Однако буквально пару минут спустя в дверь снова звонят. Решаю, что кто-то ошибся — в новогодний вечер такое случается — но иду открывать. Только не успеваю. Мама, очевидно, вертелась возле ванной и, естественно, опережает нас.
Картина маслом — мама в бигудях, я в халате и с мокрыми волосами, Костик с феном и Тихомиров с ворохом пестрых блестящих пакетов. Пронзив нас убийственным взглядом, сваливает их на пол.
— Что это? — спрашиваю я.
— Подарки, — голос Тимура режет грубостью. — Тебе, твоему ребенку и Ларисе Петровне.
— Ой, и мне тоже?! — радуется мама. — Спасибо!
Я же ощущаю очередной укол в сердце.
— Моего ребенка зовут Миша.
— Понятно, — в этот раз сухо, без каких-либо эмоций отвечает Тихомиров.
— Полина, — выразительно шепчет мама. Знаю, чего она хочет, но упрямо продолжаю молчать. Ее это, конечно же, не останавливает. — Ой, Тимурчик, ты заходи, давай. Мы как раз накрываем на стол, — ничего мы еще не накрываем. По нашему виду понятно, что до застолья еще далеко. — Проводим Старый год! Встретим Новый!
Тимур переводит взгляд с меня на Костю и обратно. Не понимаю, чем тот ему так ненавистен.
— Спасибо, Лариса Петровна, — сдержанно благодарит. — Вынужден отказаться. Есть планы. Зашел только поздравить.
— Как жаль!
— Очень, — поддерживаю я немного едко.
И Тихомиров пронизывает меня таким взглядом, что мне вдруг становится сначала страшно, будто он меня прикончить решил. А потом так же внезапно неловко перед мамой и Костей, потому что Тимур смотрит до неприличия долго и пристально.
По спине жаркая волна сходит, и хоть я убеждаю себя, что всему виной слишком теплый халат, осознаю, что помимо этого возникает внутренняя дрожь.
— С наступающим, — бросает Тихомиров и выходит.
Остаток вечера, несмотря на праздник, проходит в каком-то унынии. Если бы не Миша, не знаю, что и делала бы. Нет никакого желания поддерживать беседу мамы с Костиком, а телепередачи раздражают. Фотографирую Мишу в новом костюме у елки. Потом долго разбираем подарки. Машина на радиоуправлении, которую принес Тимур, конечно же, вызывает больше всего восторга. Но я не обижаюсь, радуюсь вместе с сыном. Счастлива, когда он счастлив.
— И на сколько вы туда летите? — хмуро интересуется Костя, когда я отношу уснувшего сына в спальню.
— Месяца на четыре.
— А потом?
— Потом, думаю, будет какой-то отпуск.
— А потом?
— А потом я снова должна буду находиться там, где Тихомиров.
— Значит, ты теперь редко будешь приезжать?
— Не знаю, Костя, — вздыхаю. — Не хочу заранее загадывать.
— Полина, — решительно говорит он, словно собирался с силами весь вечер. — Ты мне нравишься, и я против того, чтобы вы с Мишей ехали куда-то с этим… гризли!
Осознаю всю серьезность его чувств, но мне почему-то так смешно становится, что я не могу сдержать смех.
— Кость, ну ты как скажешь… Решение уже принято.
— А потом? После возвращения? Ты слышишь меня? Ты мне нравишься. Я хочу быть тебе мужем и отцом для Миши, — горячо шепчет, прижимаясь лбом к моей переносице, а я… ничего не чувствую. Ничего. — Что ты скажешь об этом?
— Поцелуй меня, Костя…
9
Птичка
— Еще долго? Ты видишь? — сыпет вопросами Миша. Всю дорогу от дома до аэропорта провертелся в автокресле, так ему не терпится поскорее увидеть самолет, на котором нам предстоит лететь в Америку. — Видишь? — мотаю головой, но буквально через пару секунд сын повторяет вопрос. — А сейчас видишь?
— Нет, медвежонок, — я смеюсь, а водитель присланной Тихомировым машины качает головой и улыбается. — Мы только подъезжаем…
Автомобиль поворачивает, и мой голос тонет в громком вопле Мишиного восторга.