Под его пристальным взором мне становилось не по себе, и я выдыхала от облегчения, когда он пришпоривал коня и исчезал вдали.
Вид его статной выпрямленной спины, волевого подбородка и развевающихся на ветру волнистых волос вызывал странное чувство слабости у меня в животе.
Обоз двигался целый день без приключений. На ровных дорогах лошади переходили на рысь, но чаще вынуждены были двигаться шагом.
К ночи мы вырвались из окружения. Я поняла это по тому, что небо над головой стало чистым: никаких красных всполохов магической сети. Мы проскочили, ловушка захлопнуться не успела.
Страшно представить, что было бы с нами, если бы купол полностью опустился. Первые всадники упали бы замертво, как те почтовые голуби?
Прозвучал сигнал, и вся вереница свернула в лес, где через две сотни метров обнаружилось озеро с удобным зеленым берегом и раскидистыми деревьями.
Люди с облегчением покидали телеги и устраивались на ночлег. Повсюду вспыхивали огни. Запахло кострами и наспех сготовленной едой.
«Лорд Блэдмор то, лорд Блэдмор сё», — то и дело слышала я восхищенные стенания горожан. Они чуть ли не молились на своего спасителя.
Я знала лишь, что сразу после начала привала дракон улетел по своим военным делам. И очень надеялась, что они его задержат. Желательно до утра. А лучше бы навсегда. Тогда мне не придется к нему идти.
Я помогала Мари переносить раненых и легко втянулась в эту рутину: два или три часа я занималась перевязками, пока не стала валиться с ног от усталости.
Когда с заботами было покончено, взяла себе на ужин горбушку белого хлеба, обсыпанного маком и кунжутом, и огляделась, решая, что дальше делать. Нашла глазами самый высокий генеральский шатер и двинулась от него в противоположную сторону.
Плевать, что он там о себе думает, добровольно я к нему в постель не залезу. Нужно найти, где спрятаться на ночь, пока никто не заметил, что я исчезла с рабочего места.
Приставленных ко мне стражников видно не было. Только обычные солдаты вокруг костров. Некоторые из них отпустили мне в спину пошлые шуточки, но я терпеливо их проигнорировала.
После жаркого дня манило окунуться, и я стремилась к озеру, осторожно обходя костры, телеги и спящих вповалку людей.
В длинном платье было неудобно и жарко, полы путались в ногах, и я подобрала их, чтобы легче было переступать через чьи-то ноги или коряги. Слава богу, кто-то пожертвовал мне обувь, так что ступать было больше не колко.
В небе взошла полная луна, отражаясь на поверхности воды и служа мне ориентиром. Пахло свежей травой и цветущими ромашками. Стрекотали ночные цикады.
— С вашей стороны большая ошибка шастать ночью по лагерю одной, миледи, — тихо раздалось мне вслед, когда я вышла на песчаный бережок, сбрасывая башмачки, и уже потянулась к шнуровке.
Взвизгнув, я обернулась с бешено колотящимся сердцем и от облегчения выдохнула: это был всего лишь Данатиел с факелом в руке. Оранжевые блики отплясывали на его лице.
— Разве я недостаточно нарушила правил, когда переоделась в мужчину? — усмехнулась я, хотя веселого ничего не было: мой план искупаться и затеряться где-нибудь провалился.
— И вы решили, что нарушение еще одного не станет фатальным? — четверть-эльф смотрел мрачно.
Ой, какие мы серьезные!
— А где второй? — заглянула я через его плечо.
Данатиел осуждающе покачал головой.
— Я попросил его не ходить за нами и был прав. Генералу Блэдмору очень бы не понравилось, если бы еще один мужчина, кроме него, увидел вас голой.
Это он так неприкрыто признался, что подсматривал за мной в прошлый раз? Кто же еще, как не он?
— Если его так беспокоила моя честь, отчего он назначил меня ухаживать за ранеными солдатами? — раздраженно проворчала себе под нос.
— Вы предпочли бы ждать его в камере? — поднял эльф брови.
Ой нет, точно не это.
— Что вы задумали? — кивнул мой конвоир в сторону озера и прищурился.
— Ну, генерал Блэдмор приказал мне привести себя в порядок перед тем как… — не договорила я.
Расшнуровывая платье, я заодно оценила ширину озера: смогу ли его переплыть. Луна очерчивала темные кроны деревьев на том берегу, кажущиеся слишком далекими.
В воспоминаниях Сафир магические оковы начинали сжиматься и нестерпимо жечь, когда она сбегала за пределы невидимого барьера. Если уж девчонка, притворявшаяся солдатом, боли не выдержала, я и подавно не вынесу.
Но мне всего-то нужно спрятаться от генерала до утра. В камышах, кустах, на дереве — где угодно, лишь бы никто не заметил. Что было трудно сделать, пока конвоир ходит тенью.