Передо мной не просто образец мужской красоты, а самый настоящий зверь… Каждый мускул, каждая мышца напряжены подобно канату, стальные широкие плиты грудной клетки перетекают в проработанный пресс…
Я в ужасе наблюдаю за зверем, красивым, грациозным, мощным и, когда взгляд цепляется за узкую полоску волос, которая заползает под обтягивающие огромный бугор боксеры… прикрываю веки.
Меня обжигает стыдом и предвкушением, порочностью момента, потому что мое слабое женское тело откликается на такую всепоглощающую мощь, жаждет увидеть, восхититься, в то время как сердце разрывается на части, потому что… этот хищник не мой!
Он не мой! Я здесь лишь для того, чтобы…
— Посмотри на меня! — вновь приказ, которому невозможно противиться, и я поддаюсь, веки сами распахиваются, и я… замираю перед полностью обнаженным мужчиной…
В тусклом освещении огромной спальни он похож на какого-то темного демона из старых мифов и легенд, созданного для завоеваний и войн…
Один взгляд — и страх сковывает, как и восхищение великолепием мощи, которую я сейчас вижу…
Мне страшно видеть незнакомого мужчину… и в то же время я взгляда отвести не могу…
Я разглядываю Аяза, будто силясь сохранить в памяти каждую черточку, каждую безукоризненную линию красивого и литого тела поджарого мужчины без грамма лишнего жира… наполненного тестостероном.
— Я… мне… я не…
Хочу сказать что-то и сама не понимаю, как начинаю оправдываться за то, чего еще не совершила, замолкаю, так и не сумев произнести что-то внятное… облизываю губы в страхе, потому что взгляд сползает вниз, туда, где слишком явно видно желание мужчины безжалостно обладать женщиной…
И этого мимолетного взгляда хватает, чтобы перепугаться так, что нервы не выдерживают. Я в страхе слетаю с кровати, лечу к двери в каком-то сумасшедшем желании убежать, не понимая, что распаляю хищника, привыкшего догонять…
Кажется, что я почти у цели, но путаюсь в подоле платья и буквально лечу вперед, чтобы носом упасть в мраморный пол. Сильные руки ловят меня, прижимают к могучей груди.
— Не убежать тебе от меня, Джамиля, даже не надейся…
Одна фраза — и я буквально цепенею в руках шейха, сглатываю гулко, кажется, что Аяз это мне говорит. Мне, Мелине, которая здесь для того, чтобы обмануть этого сильного и жестокого мужчину…
Дрожать начинаю в страхе, и Аяз это чувствует, хватка перестает быть давящей, мужчина проводит пальцами по платью, и я понимаю, что оно начинает на мне расходиться. Слишком опытный, умелый, он очень хорошо знает, как именно раздевать женщину. Чтобы удержать скатывающееся с плеч платье, я прикрываю грудь руками, но Аяз накрывает мои пальцы, и я застываю, когда вдруг замечаю, что одна из стен этой спальни полностью состоит из золотых пластин, которые отражают мужчину и женщину, застывших посередине комнаты, как в зеркале…
Настоящее ли это золото, задумываться не приходится, учитывая уровень богатства и власти, сконцентрированной в руках шейха аль Макадума…
Я дрожу от страха, но тем не менее не могу оторвать взгляда от наших фигур, отраженных в золоте…
Аяз… Он красив… какой-то дикой, варварской красотой жестокого завоевателя. Он возвышается надо мной подобно скале, и я рядом с ним слишком нежная, какая-то эфемерная в своем жемчужном платье, спущенном с плеч, с длинными золотистыми волосами, которые так контрастируют со смугловатой кожей шейха…
— Опусти руки, жена, — его голос раздается как удар хлыста.
Аяз не привык сомневаться, он берет — уже понимаю суть этого мужчины, вернее чувствую. Медлю — и его пальцы начинают давить на мою кожу, он буквально заставляет меня опустить дрожащие руки, и платье скатывается с тела, подобно шелковой простыне, облачком опоясывает ступни, а я остаюсь под огнем пронзительных глаз, моя грудь трепещет, уже не скованная лифом платья, я же чувствую себя неловко и вместе с тем… Сейчас. В эту секунду. Я ощущаю себя желанной… Каждой порой ощущаю, что мужчина, так крепко держащий меня в своих руках, безумно меня хочет…
Я ощущаю его тягу, желание, и с одной стороны, это дико пугает, а с другой…