Неожиданно мощные ноги сжимаются, Валид словно фиксирует меня, чтобы не убежала. Зажимает меня своим сильным телом, я же пытаюсь смягчить свой тремор улыбкой.
Не знаю, как реагирует Байсаров на мою медлительность, но пальцы отказываются слушаться, пуговки перед глазами прыгают, с трудом вынимаю из петли верхнюю, затем опускаю руку ко второй.
Сглатываю несуществующую слюну, которая царапает горло, и выдыхаю слегка облегченно, когда вторая пуговка тоже поддается.
— Не медли, — слышу хриплый голос Валида, пропитанный какими-то странными нотками предвкушения.
На мгновение ловлю себя на мысли, что ему нравится… Ему нравятся играть со мной как коту с мышкой…
Киваю, не поднимая глаз, и перехожу к следующей, мужчина чуть сжимает ноги, и я кусаю губы, добираюсь, наконец, до самого низа рубашки, которая спрятана под тяжелой пряжкой ремня.
Прикусываю губу и вытягиваю материю, справляюсь с последней и поднимаю взгляд на замершего Валида.
— Манжеты, — отдает скупой приказ, приподнимает бровь.
Чувствую себя как на экзамене, причем экзамене, который я проваливаю с треском. Опускаю взгляд на крупную широкую руку, накрываю ее своими пальчиками и Валид мне помогает, поворачивает запястье, чтобы я могла дотянуться до запонок.
Смотрю на конструкцию из золотого штыря и не особо понимаю, как именно ее снять, приглядываюсь, отмечая про себя, что у Байсарова очень широкое запястье, покрытое жесткими волосками.
Он действует уверенно, не дает мне и шанса на то, чтобы не подчиниться или же отказаться. Держит меня цепко в плену своего продавливающего взгляда.
Наконец, поворачиваю кругляшку и вытаскиваю золотой штырь из материи, на мгновение не знаю, что с этим делать, куда положить, и поднимаю взгляд на Байсарова.
По лицу мужчины ничего не понять. Даже не могу прикинуть, нравится ли ему игра, которую он затеял, или я вызываю недовольство.
Держу в кулачке запонку, а затем просто кладу ее на кровать, мужчина сразу подает мне вторую руку, и я уже быстрее справляюсь.
Даже сейчас с высоты своего роста, когда я стою, а Валид полулежит, мужчина все равно выглядит громадным и я чувствую себя неловко.
Промедление длится мгновения и, наконец, Байсаров опять устает ждать меня или решает помочь.
— Снимай, — опять дает команду, вцепляется глазами в меня, не отпускает мой взгляд, слегка прищуривается.
Опускаю дрожащие пальцы на плечи мужчины. Сейчас, когда полы сорочки чуть приоткрыты, мне уже доступна для взгляда золотистая кожа кавказца, покрытая жесткими волосками.
Ладошки упираются в литую грудь, ощущаю, как под пальцами гулко и глубоко бьется сильное сердце.
Шелк приятно холодит кожу и ощущается огнем под моими пальцами. Аккуратно сдвигаю полы пальчиками, как в замедленной съемке, подушечками скольжу, по ощущениям, как по золоту.
Полы раздвигаются и падают с плеч, а я же ласкаю, освобождаю мужские руки из плена материи и буквально замираю от вида невероятного торса, который открывается перед моими глазами.
Идеальный. Широкий. С проработанными косыми мышцами — это все воспринимается кадрами, но эта золотистая кожа покрыта порослью жестких темных волосков, которые придают мужчине какую-то дикую брутальность, самость.
Замечаю на плечах витиеватые татуировки, они струятся, перетекают на грудную клетку, есть просто надписи…
И вдруг я замираю, когда сорочка полностью спадает. Вздрагиваю от излишне реалистичной картинки. Прикусываю губы, потому что с самого бока мужчины на меня скалится ужасающе-страшная морда зверя.
Чудище скалится и смотрит на меня, теряюсь, поднимаю глаза на Валида и замечаю, как мужчина следит за мной из-под опущенных ресниц, на губах змеится улыбка, когда он приподнимает бровь, словно побуждает меня к действиям, и я сама не понимаю, как провожу подушечками пальчиков по зверю, который красуется на боку мужчины, и чувство такое, что там действительно опасный хищник спрятался…
Хочется понять, что за зверь такой выбит на этой золотистой коже, но я, конечно же, не рискую и писка издать.
Присматриваюсь, правда, и уже в следующую секунду…
Барс…
Вспоминаю, что Мухоматов так называл Байсаров.
Оглушенная своей догадкой, поднимаю взгляд на мужчину, который прямо сейчас смотрит на мою голую грудь.
Агрессивный брутал передо мной, и я прикусываю губу от того, что вижу, внизу живота становится непривычно, жар какой-то расходится, в то время как я не решаюсь даже взгляд поднять на мужчину, который в этот самый миг подается и выкидывает руку вперед, ловит меня за шею, фиксирует и тянет на себя, заставляет почти рухнуть и упереться в литую грудь ладонями, сам же выдыхает гортанно, обдавая жаром цитрусового дыхания: