“Затопить тоннели” — именно так и сказал “чёрный плащ”. Это бы не заняло много времени, а тех, кто попытался бы спастись, возле выходов встретили бы кроктарианцы. А я уверена, они знали обо всех входах и выходах, если даже на северной ветке тоннелей ждали нас.
А ведь так и было — ждали. Всё это время. Мониторили, следили. Мы давно у них были все под колпаком. Каждая вылазка, каждая удача, которой мы так несказанно радовались.
Тяжело вздохнув, я прикрыла лицо руками. Они свободны у меня, никто не стал заковывать в наручники. Покачала головой, осознавая куда более полную картину. А ведь доктор Ховард оказался прав — Тайен пришёл за мной.
Всё, что казалось мне странным и нелогичным, таким и оказалось. Не мог Тайен Яжер просто так попасться в руки нашим. Не того он поля ягода. Его охраняют, каждое его передвижение фиксируется. Когда произошла авария с его крокталётом, и сам он едва не погиб, буча знатная поднялась. Не знаю, чем закончилось расследование, но уверена, что оно было очень серьёзным.
Тайен сам пришёл. За мной пришёл. Как настоящий солдат, он не испугался ни боли, ни страха смерти, чтобы довести до конца своё задание.
И довёл. А заданием этим была я…
Машина остановилась, “чёрный плащ”, что молча сидел рядом со мной, поднялся и открыл дверь.
— На выход, — обратился ко мне.
Сопротивляться или предпринимать что-то ещё мне смысла не было, поэтому я послушно встала и вышла из машины. На меня тут же набросили широкий чёрный плащ, как у кроктарианцев, и накинули на голову капюшон, натянув как можно ниже. А потом повели под руку. Я не видела куда, потому что моему обозрению из-за капюшона были открыты только мои собственные ноги. Я даже осмотреться не успела. Только и успела увидеть, что мы не в городе — здание этажей в десять перед нами, а сзади какие-то непонятные бетонные строения и высокая стена.
Асфальтированная дорожка и ступени. Низ массивных металлических дверей, разъехавшихся в стороны, а потом меня пробрало дрожью до самых костей от воспоминаний.
Мы встали на платформу сразу за дверями, по мне и моим сопровождающим прошёлся синий луч и электронный голос объявил:
— Объект 1ФНЗ. Регистрация в системе подтверждена. Уровень доступа — красный.
Ни имени, ни фамилии. Даже не субъект.
Просто объект 1ФНЗ. Так же, как и когда меня впервые привезли по программе “Источник” в центр Адаптации год назад.
Плащ с меня снимать не спешили. Вели дальше. Наверное, сейчас в медблок, потом очередные исследования.
Как мне всё это пережить? Как справиться? Что уготовил мне Тайен?
Но, кажется, в медблок меня никто вести не собирался. Двери-ступени-двери. Снова ступени. В основном вниз. И снова вниз.
Я подняла голову и столкнула капюшон, когда мы остановились. Передо мною была серая решётка, а за ней небольшая белая комната.
Меня привели в тюрьму.
Один из сопровождающий меня “плащей” набрал код на небольшой панели на стене рядом с решёткой, и она отъехала в сторону.
— Проходите, — велел мне.
Я выполнила требование и вошла внутрь, а решётка встала обратно. “Плащи” ушли, и я осталась одна. Села на застеленную плотным белым покрывалом койку, потому что стоять уже была не в силах.
Хотелось плакать. Но слёзы будто испарились. Исчезли из моего организма. Сухие глаза горели, а сердце билось как-то слишком медленно. Будто оно устало от бешеной гонки и сдалось.
Тишина давила на уши. Я чувствовала себя не просто в одиночестве, я будто пребывала в каком-то вакууме. Густом безвременье.
Не снимая плащ, я легла на бок и подтянула колени. Прикрыла глаза и просто продолжала дышать. Без мыслей, без чувств, без эмоций. Тишина и дыхание.
Внезапно подумалось: а может, анабиоз не такая уж и плохая штука? Ни боли, ни переживаний, ни страха. Ты вроде бы и существуешь, а вроде бы и нет. Так, может, это и неплохо?
— Как тебя зовут? — вдруг через толщу моего эмоционального вакуума пробился слабый голос.
И этот голос мне вдруг показался невероятно знакомым!
Это была Бритни. Точно её голос.
Я встала и поторопилась к решётке.
— Бритни? — спросила я негромко с надеждой.
— Лили? — в ответ раздался не менее удивлённый и даже оживший голос.
— Ты жива! — воскликнула я шёпотом. Меня это почему-то очень обрадовало и оживило.
— Как и ты, — рассмеялась она в ответ чуть хрипловато. — Надо же, мы слышали, что ты смогла сбежать. Но не верилось в это, признаться. Думали, ты погибла. Но знаешь, я в тебя верила. Ещё тогда, когда увидела в доме Ириса Яжера, ты показалась мне невероятно сильной, Лили.
И глупой, к сожалению… Ведь будь я умной, Тайену Яжеру бы не удалось меня обмануть.
— А ты почему здесь? — негромко спросила я.
— Мы теперь все здесь — источники кроктарианской знати. После твоего побега нас держат здесь.
На спине выступила испарина. Их участь и так была ужасной, а теперь их держали в клетках из-за меня.
Как вообще так вышло, что я втянута в столько всего плохого? Почему из-за меня страдают люди, ведь ничего плохого я никому и никогда не хотела?
— Мне очень жаль, Бритни… — голос мой задрожал. — Я никогда ничего такого не хотела…
— Ты что, Лили, это у тебя был Тайен Яжер, а у всех нас была совсем другая жизнь. Здесь мы в куда большей безопасности. Правда, ребят?
Они начинают отзываться. Источники. Такие же покалеченные, но всё ещё живые. Один за другим говорят “спасибо, Лили”, а у меня, наконец, снова просыпается способность плакать…
19
Уже третий день обо мне никто не вспоминал. Никто не приходил, никуда меня не забирали. Ни чтобы откачать кровь, ни забрать что-либо ещё.
Может, командор был в госпитале после истязаний? Или слишком занят тем, что потрошил со своими головорезами наш бункер. Или… ему попросту было плевать на меня, а за кровью придёт позже. Ховард ведь ему влил моей крови пару дней назад перед побегом.
Метка тоже молчала, никак себя не проявляя.
А ещё я узнала, что эта тюрьма для источников не совсем обычная. Чем-то мне напомнила даже бункер повстанцев, в котором я провела почти полгода.
Утром на следующий день меня разбудил электронный голос, огласивший на весь коридор, что сейчас семь утра тридцать минут — время подъёма.
Потом по камерам прошла медсестра и выдала всем в окошки раствор электролитов.
Но больше всего я удивилась, когда все камеры одновременно открылись и электронный голос пригласил всех в столовую.
Я осторожно вышла из своей камеры в коридор и увидела остальных. Человек пятнадцать-шестнадцать, сразу и не пересчитала, растерявшись. Они стали болтать друг с другом, кто-то обнялся, кто-то пожал руки. Желали доброго утра и улыбались.
— Лили, — от толпы отделилась девушка и направилась ко мне.
В этой девушке я узнала Бритни. Но узнала с трудом. Выглядела она куда лучше. Набрала вес, даже щёки чуть округлились и не выглядели такими пугающе запавшими. Волосы у неё отросли до плеч, а тени под глазами посветлели.
— Рада видеть тебя! — она обняла меня так тепло, будто мы с ней были подругами когда-то. — Ты выглядишь хорошо.
— Спасибо, — я кивнула. — Ты тоже, Бритни.
Остальные стояли чуть поодаль и смотрели на нас, а точнее на меня. Негромко переговаривались. Но я, признаться, не ощутила от них какого-то неприятного колющего внимания. Я будто была… своей.
— Идём на завтрак. Сегодня среда, нам будут давать красную рыбу, запечённую с овощами, а ещё сладкую кукурузу. Среда мой любимый день.
Бритни как будто выглядела даже счастливой. После цепи на щиколотке и бесконечных издевательств свобода уже иначе воспринимается.
Все пошли вперёд по коридору, и мы с Бритни тоже пошли за остальными. Я проходила мимо других камер, как две капли воды схожих с моей.