Минуя правила ими же созданной программы “Источник”, они увезли её, чтобы выкачивать в пользу одного из их командиров.
Шейну было больше нечего терять. В тот же день он ушёл и присоединился к группировке, и это было единственным, что не дало ему сойти с ума от горя.
Из Шейна Роуда получился отменный солдат. Сильный, умный, разбирался в технике. На то, чтобы изучить правила боя и научиться обращаться с оружием, у него ушло рекордно мало времени. Он бы мотивирован. Был зол и настроен мстить. И даже мечтал спасти сестру, хоть это и казалось дерзким планом.
И у него получилось. С помощью друга, которого он нашёл в лице соратника Тома, смелости и поддержки остальных. Вытащил свою Лили из лап кроктарианцев.
Пути назад уже не было. Ни дома, ни белого заборчика, ни золотистого пирога на завтрак им уже было не видать. Да и всё это было лишь ширмой. Ненастоящим. Оставалось только посвятить жизнь мести и сопротивлению.
Это было просто — ненавидеть захватчиков, желать им смерти и бороться с ними не жалея себя. Просто и понятно.
Сейчас же, когда всё перевернулось с ног на голову, Шейн сходил с ума. То, что рассказала ему сестра, не укладывалось в голове.
Они с Лили — эксперимент?
Их родители — учёные?
Ещё и… мама или папа — с Кроктарса?
Это казалось невероятным. Глупостью, бредом, полной ахинеей.
Это казалось совершенно неправильным.
У Шейна в груди покалывало и голова кружилась от мыслей. Дышать было тяжело. Ему хотелось крикнуть сестре: “Ты врёшь!” Но он знал, что Лили бы не стала лгать ему.
Он видел на её шее такие же полосы, как у “вампиров”. Такие же, как увидел и у самого себя сегодня утром… И её рассказ о родителях внёс хоть какую-то ясность. Шейн не хотел верить в это, но сколько бы он ни пытался отрицать, понимал, что Лили говорит правду.
— Я знаю, в это сложно поверить, Шейн, — сестра сжала его руку. Её чистые голубые глаза смотрели с болью и сожалением. — Мне самой было невероятно трудно принять это. Но нужно смотреть правде в глаза: мы — не люди. Но это не делает нас такими, как кроктарианцы. Мы — не зло, Шейн. И наши мама и папа тоже. Они как раз пытались сделать то, что прекратит скитания кроктариацев по Вселенной в поисках ответов. Если они получат их, то, хочу надеяться, уйдут с Земли.
В то, что “вампиры” уйдут, Шейну верилось с трудом. За шестьдесят земных лет они превратили её в колонию, и вряд ли откажутся.
— Он не обидел тебя, Лил? — сейчас это казалось важнее всего остального.
Шейн провёл пальцем по щеке сестры, и она прижалась к его ладони, прикрыв глаза. Стоило ему представить, что этот Яжер мог сделать с его чистой и хрупкой сестрой, у Шейна застилало взгляд красным. И самое ужасное, что он ничего не мог поделать.
— Нет, Шейн, — Лили покачала головой и посмотрела на брата. — Ничего такого. Тайен… не жаждет причинять боль. Он не такой.
Шейну было странно и непонятно, почему его сестра такого мнения о “вампире”.
— Лил, ты идеализируешь его. Он “вампир”. И он один из их главарей. Это его сапог топчет нашу Землю. Это его рука повелевает убивать.
— “Нашу” Землю? — Лили сделала шаг назад и внимательно посмотрела брату в глаза. Шейн с болью в груди ощутил, что между ними как-будто бы вырастает невидимый барьер. — А она наша с тобой?
Лили прикоснулась к светящимся полосам на своей шее, посмотрев красноречиво и больно ширнув этим в грудь Шейну.
— Всё неоднозначно, Шейн. Тебе ли теперь не понимать этого.
А потом Лили призналась, что именно она вывела командора из бункера, спасая от смерти. Это потрясло Шейна не меньше, чем новость о том, что они сами — плод межпланетного эксперимента. Он понимал, что таким образом она, скорее всего, спасла всех в бункере. Потому что если бы они казнили командора, как собирались, их всех бы убили.
Но… почему она сделала это? Он — её мучитель. Тот, кто медленно отнимает у неё жизнь. Неужели… у неё к нему появились чувства?
Но об этом Шейн Лили уже не спросил. За ней пришли, и им пришлось попрощаться. Он был благодарен судьбе уже за то, что она жива, и они смогли увидеться. Лил сказала, что придёт ещё, и в ожидании этой встречи Шейн и собирался жить.
Да, теперь у него был в этом смысл — жить. И терпеть, сжав зубы, эту чёртову суку Яру.
Не успел Шейн подумать о стерве, как дверь распахнулась, и на пороге появилась “вампирша”.
— Не знаю, какого хрена, — прошипела она, токнув ногой дверь, чтобы закрыть, — но всё, о чём я могу думать — это ты, мать твою.
Она быстрым шагом направилась к Шейну и вцепилась своей когтистой лапой ему в глотку. Шейн сделал то же самое.
Их взгляды встретились и высекли дикую, бешеную искру. Его пальцы сжались сильнее на её тонкой шее, ощущая, как быстро пульсирует в её жилах кровь.
Шейн ненавидел себя в этот момент, потому что чувствовал то же самое. Жуткое напряжение во всём теле требовало разрядки: или убить эту дрянь, или поиметь до изнеможения. Чтобы встать не могла и снова уползла полуживая, как в прошлый раз.
Ей, наверное, это нравилось. Она сама его заставила так сделать. И в первый раз, и во второй, и в третий.
Шейн видел следы на её коже на плече и на горле. Знал, помнил, где есть ещё. И она снова была тут. Смотрела на него с вызовом, впившись в кожу на шее ногтями до крови.
“Ладно, дрянь, ты получишь, чего хочешь, если это поможет мне прожить ещё какое-то время рядом с Лил”, — подумал Шейн и с силой толкнул Яру к стене.
27
Предложить командору в тот день, когда он позволил мне встретиться с Шейном, взять то, что ему нужно, получилось на эмоциях. Сейчас же, когда в дверь раздался короткий стук, я вздрогнула всем телом.
Меня больше не запирали, разрешали выходить, но я никуда не ходила. Куда мне было идти? Бродить бесцельно по коридорам?
Это могла быть горничная, конечно, но что-то мне подсказывало, что постучала не она. Ужин уже прошёл, постель мне сменили вчера, убирались сегодня. Значит, это был командор. И его вечерний визит мог означать, что пришло время выполнить то, что от меня требовалось.
Набрав полные лёгкие воздуха, я сглотнула и обернулась.
Я оказалась права. Это был Тайен.
— Добрый вечер, Лили, — он вошёл в комнату и сделал в моём направлении несколько шагов. — Как ты?
— Здравствуй, Тайен, — я кивнула, ощущая, как по всему телу поползли мурашки. Кожа будто начала нагреваться, а метка слабо запульсировала.
Я замерла в ожидании. Чувствовала, как сердце билось где-то в горле, а дыхание участилось.
— Лили, Совет не хочет ждать, — его лицо помрачнело. — Они желают, чтобы ты предстала перед судом незамедлительно.
Я резко выдохнула, почувствовав холод в районе желудка. Растерялась, не зная даже, что ответить.
— Когда? — смогла лишь выдавить.
— Сейчас.
Я отвернулась, чтобы скрыть свою панику от Тайена, и судорожно вздохнула.
Сейчас…
Но сейчас мне совершенно нечего было предложить этим старейшинам, чтобы взамен они согласились сохранить жизнь мне и Шейну.
Командор тихо подошёл сзади и положил руку мне на плечо, мягко сжал его пальцами.
— Просто будь собой, Лайлэйн, — прошептал мне в волосы, склонившись, а потом увлёк за собой, не дав даже времени переодеться.
Мы прошли по уже знакомому мне коридору, а потом поднялись на лифте на несколько этажей. Вслед за Тайеном я вошла в достаточно просторную, ярко освещённую комнату. Светлые стены, большие окна, за которыми были видно звёздное небо. Поперёк комнаты стоял длинный стол с креслами по бокам, а над столом висел огромный экран.
В креслах сидели наместники. Всех их я помнила по тому приёму в доме командора. И пару в красном, и тех, что были в синем. Узнала женщину в тюрбане, и по коже мороз побежал, потому что сразу вспомнилось бледное лицо Лизы из “лагеря” источников, над которой, как рассказала мне Бритни, эти наместники проводили жуткие обряды. Здесь же была и блондинка в зелёном, которая тогда поцеловала командора, вызвав во мне первые странные ощущения этим.