И когда он однажды случайно подслушал разговор главы кластера с Наместником Зелёной ветви о странном течении под названием Орден Белой Лилии, то заинтересовался, а со временем сам вышел на них.
Он принял участие в тайной экспедиции на Землю ещё до общего вторжения. Изучал земную расу, жизнь на Земле, её экосистему.
А потом, спустя годы после вторжения, познакомился с мамой. Она тогда впервые пришла на тайную встречу участников Белой Лилии, была молода, а её глаза светились не ненавистью к кроктарианцам, а интересом.
Они влюбились. Ещё до того, как было решено проводить первый эксперимент именно на них.
— Когда твоя мать забеременела Шейном, весь орден затаил дыхание и тут, и на Земле, — рассказывал отец, пока мы шли по аллее вдоль луга с небольшими оранжевыми цветами. — Но позже выяснилось, что в его системе кроветворения есть дефект. Это было опасно для его жизни и здоровья, поэтому мы давали ему экспериментальный препарат, разработанный Мойрой и командой. Мы просто хотели, чтобы он выжил.
— Получается, вы не могли спрогнозировать действие этого препарата? Его влияние на репродуктивные функции? — мы остановились возле озера и отец с нежностью посмотрел сначала на меня, потом на Дафну. — То есть, появление Дафны — это погрешность? Вы такого не ожидали?
— Да, верно, Лили, — папа кивнул, а потом снова посмотрел на меня, но куда более внимательно. — Рад, что ты пытаешься понять, хотя я думал, ты будешь испытывать другие эмоции.
— Я умею с ними справляться, папа. И я пытаюсь вас понять, — я обняла себя за плечи и потерла ладонями кожу. Внутри болел другой вопрос, который я так и не решалась задать. Может потому, что боялась услышать ответ? — Почему вы ушли? Почему оставили нас, папа?
У меня, пусть и с трудом, но получилось спросить это спокойно. Сама не знаю, как смогла удержать голос и не дать ему сорваться.
— Правительственные силы нас почти раскрыли, Лили, — отец покачал головой, опустив взгляд. — Мы не могли забрать вас, потому что на тот момент это было небезопасно. И остаться тоже не могли, сама понимаешь, что бы сделали с вами с Шейном. А так вы ещё какое-то время оставались бы под прикрытием. Мы хотели вернуться позже, но… по воле случая вышло так, что ты попала в программу Источник, и Тайен стал копать, откуда у тебя с ним такая невероятная совместимость крови.
Не знаю, недоговаривал ли отец, или он действительно не знал, но у меня уже давно сложилось впечатление, что и Тайен-то обо мне узнал не случайно. Какой бы не казалась сплочённой и верной принципам Белая Лилия, Мойра Яжер мне не нравилась.
Было впечатление, что она чего-то не договаривала.
Слишком много случайностей.
Слишком много совпадений.
Отцу я их высказывать не хотела. Маленькая девочка внутри меня хотела обратно своего папу, своих родителей. Несмотря на всё то, что я знала, отец у меня ассоциировался не с учёным-генетиком, а с тем, кто пел мне песни, когда я не могла уснуть из-за высокой температуры, кто перочинным ножом вырезал мне небольшой деревянный кораблик, кто каждое утро приносил мне свежие булочки из соседней лавки.
И в глазах папы я тоже видела ответное желание. Он не видел во мне объект экспериментов. Он видел во мне дочь. Но осторожно держал дистанцию, не желая давить, позволял мне самой решить, что я чувствую к нему и к маме спустя столько лет.
Мы прошли дальше и сели у фонтана. Дафна начала ворочаться и открывать ротик. Она хотела есть.
Я достала небольшую сумку, где лежала бутылочка с детским питанием, а потом взяла малышку на руки, чтобы покормить.
Дафна ела жадно. Сосала, причмокивая и прикрыв глазки. А потом сразу уснула.
Но положить её в коляску я не успела.
Появилось странное ощущение, что земля под ногами начала вибрировать. Сначала едва ощутимо, но дрожь нарастала. Вода в озере заиграла, будто в стакане, который хорошенько толкнули.
— Что происходит? — я в тревоге посмотрела на отца.
Возможно, это было какое-то привычное местное явление природы, и мне не стоило волноваться. Но по виду папы я поняла, что действительно что-то происходит, что-то не очень хорошее.
Отец резко встал и прислушался, опустив голову.
— Не знаю, Лил, — ответил напряжённо. — Бери ребёнка и пошли. Нужно в укрытие.
49
Включилась сирена. Я спешно вытащила Дафну из коляски и прижала к себе, тревожно глядя на папу.
— За мной, Лили, — скомандовал он и быстрым шагом направился в сторону скульптуры лилии.
Другие жители городка стекались туда же. На их лицах был написан страх и растерянность. Видно было, что они не ожидали подобного.
Я обернулась, чтобы найти Шейна, они с мамой как раз спешили к нам.
— Отряды правительственных кастодианцев, — выпалила мама, посмотрев отцу в глаза и покачав головой, а потом добавила почти шёпотом. — Они пришли за нашими детьми и Дафной.
— Тогда мы должны постараться не отдать их, — решительно ответил отец.
Кто-то у скульптуры координировал действия. Там была открыта дверь, и люди постепенно утекали за неё. Наверное, это было что-то типа бомбоубежища.
— Пойдёмте с нами, дети, — кивнула мама и пошла совсем в другую сторону.
Я двинулась за нею, а сзади Шейн и папа. Мы прошли через открытую часть сада, обогнули один из домов, а потом вошли в то единственное двухэтажное здание в городке, в котором как раз располагался госпиталь.
Снова завибрировала земля, сирена продолжала выть, а мы молча шли за матерью. Спустились в подвал и прошли по узкому, слабо освещенному коридору, а за дверью оказались в лаборатории. Длинные столы с оборудованием, вдоль стен шкафы, металлические ящики. А в дальнем углу несколько больших барокамер и кресло с раскрытыми металлическими браслетами на подлокотниках и внизу.
Мороз по коже пополз, стоило представить, что у нас есть все шансы попасть сюда в качестве объекта экспериментов.
Мама подошла к одному из шкафов и открыла его. Вытащила несколько коробок, а потом что-то нажала за ними. Послышался щелчок, и соседний шкаф пришёл в движение. Сработал какой-то механизм, шкаф отодвинулся, открыв дыру в полу.
— Спускайтесь, — кивнула мама.
— А вы? — я посмотрела на неё, наверное, впервые с момента встречи на Кроктарсе снова ощутив в глубине души, насколько она важна для меня и насколько сильно я не готова вновь отпустить её.
— Нам нужно вернуться к остальным, Лили.
— Но… — я покачала головой. Сердце сжалось. Я только-только вернула своих родителей, только-только попыталась снова впустить их в душу, позволив себе поверить в то, что они рядом и что они меня любят, как обстоятельства опять могли сложиться так, что мы потеряем друг друга.
— Так надо, дочь, — папа обнял меня за плечо и поцеловал в макушку, мама обняла Шейна, а потом меня. — Давайте, вперёд. Переждите, чтобы не произошло, а потом… вы взрослые уже и куда более сильные, чем мы думали, вы сможете принять правильное решение, что бы не происходило.
Взглянув ещё раз на родителей, я вздохнула и поторопилась к люку в полу.
Там была металлическая лестница, ведущая вниз во тьму. Довольно крутая. Я крепче прижала к себе мирно сопящую и ничего не подозревающую Дафну и, ухватившись за перила, стала спускаться.
Стоило мне встать на первую ступень, как внизу вспыхнул слабый свет. Я внимательно смотрела под ноги и не могла рассмотреть, что там внизу.
Шейн спускался за мною, а скрежет над головой свидетельствовал о том, что проход на нами был закрыт.
Оказавшись внизу, мы осмотрелись. Чуть дальше небольшого бетонного коридора располагалась комната. Она была совсем маленькой, четыре на четыре, не больше. У одной из стен стоял диванчик, большая бутыль с водой, коробка, вероятно с едой. Тут же лежала медицинская аптечка.
Шейн заглянул за ширму, за которой располагался унитаз и маленькая треугольная раковина.