— Орин… — еле слышно прорычал он сам себе. Немертвые — лишь уловка. Понял Ааронт, направляясь за старым другом, теперешним врагом. С каждой минутой немёртвых становилась все меньше, и солдаты бросили мечи, хватаясь за вёдра с водой, чтобы спасти центральную часть лагеря. В чистом ночном небе кружил изумрудный дракон, выискивая источник силы живых мертвецов.
Аарон шёл следом за своими врагами. Орин, конечно же, не захочет, чтобы Ааронт использовал Трайден и Дейна ради своих целей. Значит, придётся оборвать жизни обоих лордов, чтобы заставить благородство СтоннКассела взыграть над разумом.
Большинство солдат покинуло свои посты, чтобы помочь с пожаром или же сразиться с мертвецами. Проходя между палатками, по мягкой от недавнего дождя траве, Аарон понял, что сейчас он остался один. Лишь крики и рёв дракона в небеса прерывали тишину в Ночь Сатхакки.
Ааронт вспомнил, что в этот день родился Блексворд. Парень всегда ненавидел свой день рождения. Отец-протектор всегда говорил Блексворду, что его мать умерла через пару дней, как он родился. Может быть, потому что он не хотел признавать, что Зейрайна родила ему сына. Его двоюродная сестра, почти родная. Единственная опора, такая близкая и родная. Он помнил запах крови в ту ночь, пьянящий стон…
«Почему сейчас? Почему я не забыл? Почему не отдал парня в приют, почему не спрятал?» Ааронт застыл на месте. Из пыточного шатра вышли легионеры. Парень и девчонка, тащившие на себе Пауля и Айзору. Затем вышел Орин. Их взгляды пересеклись, но лишь на секунду. Старые друзья пытались выжечь друг другу души. Орин лишь с сожалением отвернулся, но когда Ааронт увидел Зейрайну, он лишь тихо вздрогнул. Она посмотрела на него и отвернулась, помогая нести раненных лордов. Она ничего к нему не испытывала, ничего кроме ненависти. Они ушли, как будто он был призраком. Лорд-протектор матерился всеми проклятьями.
«Почему не убил их? Почему застыл?» в голове крутились сотни вопросов и лишь на один он мог дать ответ. Блексворд стоял за его спиной, с взведённым и готовым к выстрелу арбалетом.
— Вот так возьмёшь и убьёшь меня? Своего отца? — спросил Ааронт, оборачиваюсь. Пахло крови и сыростью. Зарево пожара за его спиной, казалось, показывает, какой гнев полыхает в нём.
— Ты убил Ису. Убил мою мать. Зачем? Зачем?! — глухо прошипел Блексворд, направляя арбалет на отца.
— Кровь важнее семьи. Легион важнее сыновей. — отвечал Ааронт, крепче сжимая меч. Так они и стояли. Секунда казалось часом. Минута — столетием.
— Ты единожды справлялся о своей матери. Тебе придётся мстить лишь за Ису. — проговорил Ааронт. Блексворд непонимающе потоптался на месте, не отрывая арбалета.
— Сыновей и дочерей не называют именами первенцев Нерана. Знаешь почему? — спросил отец
— Потому что Николас и Райна — воплощение греха кровосмешения. — ответил сын
— Даже измененное имя не спасло нас с нею от этого греха — прошептал Ааронт, указывая на кольцо, свисавшее с его шеи.
— Ты врёшь, проклятый ублюдок — прорычал Блексворд, сильнее сжимая арбалет.
— Уйди сейчас и спроси у неё. Ты узнаешь правду. –
— Зачем тогда было убивать мою Ису? Ты даже не знал её! — воскликнул он. На его крики сбежались солдаты Ааронта. Но лорд протектор взмахнул рукой и его люди убрали меч в ножны. И отошли на пару спанов назад. Лицо Ааронта отразило гнев и призрение к сыну.
— Потому что ты никогда не мог признать правды. Не мог признать свою участь бастарда. Ты меня не убьёшь, потому что кишка у тебя тонка и всегда была такой! — воскликнул Ааронт, заводя левую руку за спину, сделав пару шагов вперед.
«Ты не убьёшь меня. Ты слаб, как твоя мать, будь она проклята!»
— Уходи сейчас, и завтра встретимся на поле боя. Или мои люди убьют тебя, а останки твои я отдам псам. Уходи, сын мой — предложил Лорд-протектор.
— Не смей меня так называть. Я давно принял свою участь бастарда. Примешь ли ты свою? — Ааронт выкинул руку вперед, метая нож в Блексворда. Вместе с этим движением послышался щелчок арбалета. Тихий рык Ааронта прервал вскрик Блексворда. Сын закричал резко и быстро, будто его огнём обожгло. Нож вошёл точно в левый бок. Тогда он завопил пуще прежнего.
— ОРИН! — и тут склянки с джейстенский огнём полетели в людей Ааронта, сжигая их заживо, взрываясь прямо под ногами. Из тьмы засвистел стрелы и болты. Бастард скрылся где-то в тени, прямо в Ночь Сатхакки. Ааронт остался стоять там, на коленях, медленно испуская дух. Он упал как колосок, скошенный серпом. Как дичь, подстеренная на охоте. Арбалетный болт не пробил доспех, да и Блексворд не туда целился. Чуть ниже ключицы, кровь Тангера-старшего лилась рекой, стекая вниз, марая рубаху и кольчугу. Закусив губу, он прохрипел какое-то проклятье…
— Будь ты неладна, Зейрайна. Будь проклят, Блексворд — боль пронзила тело, сковала мышцы, и гортанный крик сам вырвался из его груди, казалось, этот вопль перебивал даже рёв дракона. В Ночь Сатхакки, в городах лилось вино, а в Кардиние — кровь Дома Тангеров.
Глава 30. Битва в Дейн-Педе
Тем времени, в Академии Дейн-Педа
Терон наблюдал за самими собой, выглядывая из-за гобелена. Корр схватил брата за шкирку и не дал выдать себя.
— Я правда такой страшный? — спросило Терон, прищуром глянув на брата
— Заткнись — прошипел Корр
Ватага прошла мимо них. Они шли вперед, к залу Академии, чтобы попасть в портал, что утянет их на семь лет вперед. Чтобы там понять и принять, чтобы там вернуться назад, и остановить то безумие, грядущее впереди.
Айдан махнул рукой, выходя из-за гобелена. Втроем они шли вперед. За самими собой. Ни в коем случае нельзя было попадаться самим себе на глаза, иначе всё могло пойти коту под хвост. Послышались крики и визг, они пошли вперед. Айдан дёрнул рукой, раскрывая щит Эреда. Теперь они бежали по окровавленным коридорам, в полоски-расщелины между золотыми плитами лилась чёрная кровь ир-меров. Гобелены были изорваны в клочья, а стены опалены огнем и холодом. Тогда они ускорились и почти-что мчались в главный зал академии. Ни Корр, ни Терон, ни тем более Айдана не знали, какой момент станет безвозвратным. Какая из секунд их исчезновения станет роковой? Когда миру придёт конец?
Следом за самими собой они вошли в главный зал, прямо в тот момент, когда их утянуло в портал. Через секунду Лорды Тьмы должны были захохотать победным криком, но они вновь вырвались вперед. К всеобщему удивлению. Ватага раскрыла рты, и разошлась по сторонам, а Харгодор и Алгирнор стиснули зубы.
— Как это возможно? — прошептали Алгирнор, не веря своим глазам.
— К бою! — не стал медлить Айдан, обнажая адамантитовый клинок. Падшие вместе с ир-мерами занесли свои клинки над магами… и Корр ударил потоками ветра, которые сформировал, как только вошёл в зал. Он не собирался бежать вперед, ему нужно было ударить, чтобы маги смогли развернуться и атаковать. Терон поддержал брата и ударил потоками огня, отпугивая падших по обе стороны.
Ватага рассыпалась. Вирна, София и Аэйри успели прошмыгнули в разные стороны, стараясь держаться тени. Дориан и Файнсандель в пару прыжков оказались рядом с пленными магами, эльфы поддержали командира. Началась суматоха. Падшие и ир-меры поддались страху, когда Харгодор и Алгирнор перестали воздействовать на людей своей гнетущей аурой, коей мучили людей во снах. Маги стали собираться в кольца, чтобы сжечь ир-меров и Падших. Эльфы рубили тварей Ненасытного мечами и разили их стрелами.
Айдан шагал вперед. Харгодор выступил вперед, пока Алгирнор, схватив Лину, пытался отступить вглубь академии. Айдан выставил вперед щит Эреда. Вовремя. Удар чуть отшатнул его. Потоки тьмы распались и стали похожими на пепел. Алый клинок блеснул в свете огня и молний. Тень Предателя ударил первым. Он попытался разрубить врага пополам, мощным прыжком занося меч над своей головой. Айдан призвал свет. Он отозвался. Молния в его руке сверкнула, и со свистом ударил о чёрный доспех с лавовым орнаментом, сбивая Тень Предателя с высоты. Ир-меры со страхом ревели. Харгодор поднялся с чёрной плиты и, презрено зарычав на Айдана, бросился вперед. «Лось в ярости» несся вперед. Острие проклятого адамантита блестело ядовито-алым светом. Айдан шаркнул сапогом об пол и нырнул вниз, в тот самый момент, когда клинок его врага коснулся ударной кромки щита. Искры полетели и Айдан резко вскочил. Харгодор потерял равновесие и повалился на пол, отброшенный в сторону.