— Скажи Терон, хоть раз наши планы срабатывали?! — Айдан как с цепи сорвался и схватил за грудки одноглазого близнеца.
— Дейн-Пед? Бэквотер? Амхара? Кулдар? Чтобы не случилось, ничего из того, что мы придумывали, не срабатывал как надо! –
— Умрёшь ты, умрём и мы! Сам вспомни Дейн-Пед дурень! Ты, пустоголовый болван, ради Сейны готов умереть, а мы?! Ты знаешь, что случиться, если ты погибнешь, второго идиота-мессию мы не найдём! — Терон не остался в долгу. Левый глаз перекрывала повязка, и лицо его исказилось в чистом гневе. Он с силой оттолкнул от себя друга, и воздух наэлектризовался в шатре. Всё застыли как вкопанные.
— А я не позволю никому больше умирать из-за меня и с моим именем на губах! — воскликнул Айдан
— Да кто просит?! Мирана только этого и хочет. Она убьёт Сейну и тебя к рукам приберёт. Хочешь стать мужем Мираны, у которой тело твоей Элерон или Имнари, так, пожалуйста! Поплачем вместе у твоего алтарика! –
— Заткнись! — Айдан так громко воскликнул, что Хелена подскочила со своего места и вольным жестом приказала гвардейцу вернуть меч в ножны.
— Это ловушка, Брундайовад — проговорил Аларант и Рахварион согласно кивнул.
— Я не позволю Сейне умереть. –
— Тогда идём ватагой! — поддержал Корр брата
— НЕТ! — Айдан, наконец, собрал волю в кулак. На столе, по центру шатра, лежала карта, и с глухим звоном Айдан взял нож, лежавший на краю стола, и вонзил его, чуть ли не рыча, в то место, где был указан Сайн-Ктор. Адриане хотелось сжаться в клубок.
— Довольно — голос Хелены вернул всех в чувства и, откинув прядь своих золотых волос, императрица кивнула Айдану. Она ждала объяснений.
— Вы все здесь думаете, что это так легко. Добраться до Сайн-Ктора, спасти её. А я сотни раз видел её мертвой на моих руках! Я обернусь драконом, разрушу к чертям собачьим Сайн-Ктор и если опоздаю, то отомщу за неё.
Я смогу жить, если Сейна умрёт. Я похороню её и буду каждый год приходить на могилу. Но если кто-то, стоящий здесь, умрёт по моей вине, за меня или из-за меня, НЕВАЖНО. Я не смогу жить спокойно, пока не уничтожу каждого, кто приложил к этому руку. Я — Красный Легионер Кинхарта. Я давал клятву на верность Империи. А от стоящих здесь, зависит её дальнейшее существование. Я не просил этой силы! Не просил этих пророчеств. — Айдан закончил, и оперся руками о стол с картой.
— Найт, вон с глаз моих. Ты бы ещё нож к горлу моей свиты приставил. — раздражённо выдала Хелена
— Ваше Высочество? — но гвардеец, встретившись взглядом с госпожой, поклонился и вышел. За ним вышли все остальные, потому что так приказала императрица.
Хелена аккуратно подошла к Айдану и положила свою руку ему на плечо. Так бы сделал Уильям. Она была в этом уверена. Чем-то сын Арианы и Орина был похож на её погибшего мужа. Это уверенностью в том, что он всё сделает сам. Он даже был похож на Лайана. И тогда Хелена сказала ему, тихо, почти еле слышно.
— Иди, сержант. Спаси её. — Айдан поднял на неё свои изумрудно-зелёные глаза, святившиеся от благодарности.
— Это приказ, легионер. За время, проведённое с твоей сестрой, матерью и теткой, я поняла, что СтоннКасселы делают то, что должны делать. Так гласит честь, завещает право и глаголет крови. Возвращайся с Сейной, и я благословлю вас, как Императрица. Я не могла помочь ни мужу, ни сыну, но помогу тебе, красный легионер Кинхарта. — Айдан встал перед ней на одно колено, склонил голову и ответил.
— Пусть ваш зов созовёт стаю — Императрица же положила тонкую руку на его макушку, и, проведя ладонью по его лицу, благословила на бой. Её было жарко от того, что мессия и избранник, не забывает о том, что он давал её клятвы. А этот жест, когда её пальцы прошлись по его щеке и виску, обходя шрамы, она так давно его не чувствовала.
Императрице должны верить, иначе люди усомнятся в её власти. Как же ей теперь не буду верить? Она договорилась с ренегатами, привела армию, и была госпожой Наследника Нерана. Теперь Хелена понимала, знала, чувствовала, что у её империи есть шанс. Столь ненадёжный и хрупкий, но шанс.
Её муж и сын погибли. Прошло время траура. Пришло время брать всё в свои руки, чтобы править достойно королей и императоров древности. Придёт время и Энделес Лакур, смениться Ханкаром ТейгАртуном. Как говорил старый Мивиль Оркалан:
— В Последней Битве падут многие. И герой, и мессии, и императоры. Важно лишь то, приложил ли ты руку к победе над Тьмой? Чтобы твои дети помнили тебя, как Героя. — а ей хотелось бы знать, что для своих детей, да и для остальных, она будет Героиней. Может быть даже, героиней, для человека, которого избрали пророчества. Хелене на секунду почудилось, что ей бы хотелось, чтобы Айдан был её гвардейцем. Странные мысли лезут в голову, когда общаешься со СтоннКасселом, да ещё и Наследником Нерана!
Глава 33. Обжигающее пламя
Сайн-Ктор — столица одноимённого герцогства, находилось на равнинах, за Ноголомными горами, защищавшими равнины и поля Кинхарта от северных ветров и поветрий Аст’Морауна. Через эти горы никто не пробирался. У их подножий скопилось слишком много черепов и костей отчаянных храбрецов и скалолазов. Кому-то из них везло больше и, срываясь с крутых скал, они разбивались моментально, кому-то везло меньше, и они ломали ноги, умирая долгой и мучительной смертью.
Это место было проклято. Скалы своей однотонной стеной возвышались над лесами, белоснежными вершинами разрезая полотно облаков. С севера к подножью скал подступали леса Терис’Равиль. Дремучие и древние рощи, куда боялись входить даже демоны во время Затмения. Говорят, там, среди вековых сосен и дубов, соревнующихся со скалами в высоте, живут тёмные эльфы. Мало кто выбирался оттуда живым, ещё меньше могли рассказать ужасы, увиденные ими.
К северу от Кардинийского Ущелья расположился Руколомный проход. Здесь часто проходили караваны, правда, самые смелые, можно сказать обезбашенные. Узкие тропинки еле вмешали в себя взрослого человека, что говорить об ишаках и лошадях, или повозках, везущих на себе товар? Острые камни здесь пропитались кровью людей, схватившихся ладонями за них в последний момент. Потому-то он и назывался — Руколомным. С одной рукой можно было дойти до Пасти — небольшой ложбинки, ведущей короткой дорогой в Сайн-Ктор. Со сломанной ногой, один путь. Вниз.
«Чем дальше на север и чем ближе к Сайн-Ктору, тем жарче» Дарэ Агостор не хотел лететь своей погибели навстречу. Но, его рассказам о колоннах людей и Лорда Тьмы, с ир-мерами, никто не поверил. Его сочли дезертиром и теперь вели на казнь. Разве мог он знать, что по возвращению с разведки, застанет ренегатов над трупами своего отряда? Что он должен был сделать один, против десятка?
«Отомстить за братьев» так гласили Правила Дункана, Серый Закон. И он отомстил! Привел подкрепление, и ренегаты Учхел-Сура поплатились за гибель его отряда. Но у Фаила Акара было другое мнение. Дарэ привели в Сайн-Ктор, представили перед Чемпионом Мираны… и велели казнить у Руколомного прохода. Были ли такова воля Мираны, или Фаил Акар, услышав доклад об ир-мерах, не возжелал поднимать панику или же, увидел в глазах лейтенанта страх и скверну? Дарэ не понимал.
Один из его палачей толкнул его в спину, подгоняя его вперед. Казнь была издевательством. Руколомный проход можно было пройти, но тогда несчастный попадал на территорию уэйстекских пограничников, а эти псы натасканные не любят серых легионеров. Дарэ казалось, что чёрнодоспешники никого не любят. Хотя, какая ему разница, уж в его то положении. Проще взять и сорваться, когда камень разрежет его ладонь.
Небо серело. Мирана готовила ритуал. Тучи собирались над Сайн-Ктором и его землями, а Дарэ дрожал от подступающего холода. Страх сковал его. Тропа становилось всё уже, скалы Руколомных гор смыкались со всех стороны, образуя карьерный лабиринт, уходящий к проклятой тропинке, что с каждым шагом становилась всё уже и уже, до тех пор, пока лезть и держаться надо пропастью не приходилось одними только руками.